Мертвый узел

Я вдруг осознала, что впервые вижу, как они разговаривают друг с другом, если не брать в расчет того маленького смешного препирательства в вечер, когда мы с Алисией встретились. Ланкмиллер и правда был очень бережным с ней. Хорошо, что он хоть кого-то может любить по-человечески. Чтобы и дальше не быть свидетелем чего-то настолько личного, я решила оставить их, улизнуть тихонько, как всегда делала, но остановилась, врасплох застигнутая осознанием, что я не очень представляю, куда идти. Ступила пару шагов и словно увязла в полу, беззвучно чертыхаясь себе под нос. И Алисия уже исчезла куда-то, а я все продолжала стоять, спиной чувствуя его взгляд, его вопрос, какого черта я все еще здесь делаю. Все это жглось так, что больно было вздохнуть.

Кэри, к счастью, ничем таким не страдал.

– Хотела что-то сказать мне? – насмешка, примесь усталого раздражения. Он явно не был бы слишком счастлив болтать со мной.

– Нет, ничего.

– Возвращайся в свою комнату.

– Угу.

Та, в которой мы жили с Николь. Если вспомнить, Ланкмиллер сбежал отсюда почти сразу после ее смерти, чтобы ничто ему об этом не напоминало. Игры со своей памятью он любит, но обвинить его в этом сложно.

Обреченно опустив голову, я взбежала по лестнице, не оглядываясь на охранников и прислугу, в самый конец коридора, к последней двери.

Я с горькой отчаянной злостью ногой распахнула ее и пнула внутрь сумку, притащенную с собой, от ускорения та почти долетела до противоположной стены. Только после этого я внесла в спальню и свое бренное тело, слегка ошарашенная открывшимся небольшим нюансом.

Сидевшая на кровати у окна Элен уткнулась носом в рукав, слабо пытаясь скрыть усмешку, вызванную моим эпическим появлением. Значит, Кэри хочет, чтоб я делила место жительства с ней. Что ж, это лучше, чем жуткое одиночество в комнате на двоих.

Хотя тут и компания, кажется, обещала быть жуткой. Наглухо задернутые шторы и темнота, рассекаемая льдистым светом телефона, из которого доносилась зацикленная мелодия какой-то популярной игры. Духота и отчаяние. Даже в этих потемках видно было, насколько Элен казалась потрепанной от жизни. В прошлый раз, когда мы встречались, у нее была не самая светлая полоса, и даже тогда она не выглядела такой разбитой.

– Привет, – пробормотала я, делая вывод, что молчание затянулось уже до неловкости долго.

– Угу, – промычала в ответ Райт, усердно выжимая что-то в экране, но, видимо, безуспешно. – Да твою мать, снова, что ли?!

Элен повалилась на кровать, уткнувшись носом в подушку и раздосадованно мыча. Что-то тяжело звякнуло от резкого движения, и я напряглась, потому что это был очень нехороший звук. И очень знакомый.

Когда секундой позже до меня дошло, во мне замкнуло какие-то провода. Жаром ударило по затылку, обожгло так, что я забыла, как дышать. Как отвести взгляд, чтобы не пялиться так открыто.

– А, на это смотришь? – Элен вытянула ногу, и цепь, потянувшись за ней, в очередной раз издала глухой устрашающий звон, самый мерзкий на свете звук. – Да, вот так мы теперь живем. Весело.

Сколько времени прошло, с тех пор как мучитель впервые сказал мне об этом? Кажется, что безумно много. Но самое ужасающее крылось в другом. Здесь, в фамильном особняке, напичканном охраной и камерами до отказа, обнесенном глухим забором, в том, чтобы держать человека на цепи, не было никакого смысла, никакой здравой необходимости. Это ланкмиллерское решение пугало все то живое во мне, что еще каким-то чудом уцелело.

Внутренности словно обмерзают по стенкам, и ты чувствуешь себя шарнирной куклой, у которой одни только сосульки внутри и страх.

– Как у вас дела со «Змеиным зубом»? – падая на кровать, я задала этот вопрос просто чтобы отвлечься, но спохватилась довольно быстро. – Если давлю на больное, не отвечай.

– Честно говоря, я мало что знаю, он теперь почти ничего мне не говорит. Кэри противостоит не «Зубу», только отдельным его представителям из Анжи. Амалия, конечно, усложняет дело, но не все так плохо, наверное. Он ведь не укрывает меня незаконно, он всего лишь меня купил.

Элен с размаху зашвырнула телефон в стену, и я с трудом сдержала невеселую усмешку, узнавая в ней собственные повадки.

Гнетущая атмосфера наутро так и не рассеялась, напротив, стала как будто плотнее, сгустилась в воздухе липким жаром, от которого свербило в черепной коробке. Элен, не отрывающаяся от своего телефона, и полутьма от задернутых штор, к которым она даже прикасаться запрещала.

После полудня Ланкмиллер удостоил нашу опочивальню своим блистательным появлением.

– Сам явился с визитом, надо же, – у меня вышло ехидно и зло, еще до того, как он, пришедший навестить Элен, вообще вспомнил о моем существовании.

– Советую контролировать тон, – даже и секундной задержки не последовало перед тем, как мучитель парировал мое язвительное замечание холодным и ровным голосом, в котором уже вибрировала угроза.

– Советую контролировать свою наглухо нездоровую голову.

О, вот теперь он заметил меня. Обернулся лицом и заговорил очень вкрадчиво. Согласные как будто пружинили у него.