Мерзкий старикашка

‑ Вот‑вот. ‑ кивнул я. ‑ На царских пирах дворцовую стряпню с твоими блюдами будут сравнивать. Так ты ведь, знаю, обитель‑то не посрамишь, утрешь нос столичным зазнайкам.

Есть за Святой Кастрюлькой небольшой грешок ‑ он, как повар, безумно тщеславен. Теперь в лепешку расшибется, но на ужин будет нечто особенное.

Если, конечно, Тхритрава голосу разума внемлет, на что мое брюхо очень надеется.

‑ Охохонюшки, а и действительно! Пойду, пойду и скажу настоятелю... А он послушает?

‑ Так ты обоснуй. ‑ я пожал плечами. ‑ Скажи, что день ярок, прекрасен и полон надежд, а ночь темна, и полна ужасов... Или из священных текстов процитируй чего, а если сам нужные слова подобрать затрудняешься, у брата‑хранителя Реликвии попроси помощи. Тебе‑то он не откажет.

‑ Да, не откажет... ‑ еще бы, пожрать он большой талант.

Как и в любой нормальной корпоративной структуре, в обители Святого Солнца существует своя иерархия с разделением зон ответственности. Трундналини отвечает за организацию питания братии и паломников (последнее он благополучно свалил на замов), в ведомстве Асмара находятся товарно‑материальные ценности, работы и производства, Тхритрава, наш генеральный, отвечает за общее руководство, развитие и представительские функции, ну а за все что касается церемоний, толкований и прочего богословия несет ответственность хранитель нашей монастырской Реликвии ‑ того самого отпечатка руки.

Формально, духовным лидером монастыря как раз он и является, постарше даже Тхритравы будет, примерно, как держатель контрольного пакета акций, но настоятелю и кастеляну в свое время удалось протащить на это место брата Круврашпури, человека недалекого, если не сказать ‑ глуповатого, увлеченного все больше набиванием своей ненасытной утробы, совершенно лишенного каких‑то амбиций (потому им и не опасного), но обладающего одним несомненным достоинством: способностью к любой ситуации, к абсолютно любому решению, подобрать соответствующую цитату из священных текстов.

С братом‑кормильцем брат‑хранитель, по понятным причинам был дружен, однако ни один из них до сего дня в реальное управление монастырем лезть не пытался, так что их грядущее выступление единым фронтом будет для настоятеля пренеприятным сюрпризом.

Ничего, пусть понервничает ‑ лишь бы ужин не накрылся медным тазом.

‑Так я, пожалуй, тогда потороплюсь. ‑ Трундналини стянул фартук. ‑ Брат Курюма, ты за старшего остаешься, присмотри за всем пока. И рыбу, рыбу чистить начинайте!

Вслед за поваром покинули кухню и мы с Тумилом.

‑ Ловко ты его, брат Прашнартра. ‑ сказал мальчик. ‑ Готов спорить, сегодня на ужин будет нечто невообразимое.

‑ Учись, покуда я живой. Знаешь, почему боги правят людьми?

‑ Ну... ‑ послушник заколебался. ‑ Они ведь боги, верно? У них могущество и все такое.

‑ Трое Святых не побоялись пойти против их воли, похитили у них Божественную Искру чтобы разделить ее между людьми, и ничего им за это не было. Наоборот, сравнялись с богами, а потом и возвысились над ними.

‑ Ну это же Трое! ‑ опешил паренек. ‑ Как можно сравнивать?

‑ Запросто можно. ‑ отрезал я. ‑ Они тогда были обычными людьми. А ответ на мой вопрос предельно прост, Тумил. Боги управляют людьми оттого, что большинство людей хочет, чтобы ими управляли. А известно тебе, о бестолковейший из послушников, отчего так много среди людей ересей и богохульства?

‑ Так уж и бестолковейший... ‑ мальчишка закусил губу, призадумался, а потом ахнул пораженно: ‑ Ты хочешь сказать, что они нами неправильно управляют?

‑ Скорее, очень неграмотно и неразумно. ‑ кивнул я. ‑ Вот сам погляди, в отличии от богов, указывать брату Трундналини что ему делать я не могу, однако стоило показать ему, что он чего‑то хочет, и добиться желаемого сам вполне в состоянии, как тот ринулся сворачивать горы. В результате у нас, скорее всего, вечером будет роскошная трапеза.

‑ А что же мы будем делать с нашими запасами в котомке? ‑ Тумил с хитрецой поглядел на меня. ‑ Я бы мог продать их богомольцам в гостевых домах.

‑ Что толку в презренных монетах?.. ‑ ответил я занудным тоном записного святоши, и, полюбовавшись пару мгновений вытянувшимся лицом пацана, добавил. ‑ ...если монеты эти ‑ жалкие медяки? Припрячь‑ка пока понадежнее. Только одеяло мое отдай.

Так вот и вышло, что отбытие брата Шаптура в блистательную Аарту, ко двору царя Кагена, было превращено в настоящее празднество. Не знаю уж, что за цитату Круврашпури подсунул Трундналини, но настоятель внял, причем не только внял, но и устроил торжественную службу в главном святилище монастыря, с вынесением к присутствующим Реликвии (что случается крайне редко), воскурениями благовоний, молитвенными песнопениями, принесением в жертву черного барана и церемониальным благословением виновника торжества. Короче, с религиозно‑процессуальной стороны подстраховался по полной, дабы никто не мог сказать, что вина в неудаче Шаптура, уж коли он не справится, лежит на его непосредственном руководстве, пренебрегшем положенными ритуалами.