Мешок с костями

Никто не бегал трусцой, собаки не гонялись за «фрисби». Жара не располагала к лишним телодвижениям Я повернулся к эстраде, на которой как раз устраивался ансамбль из восьми человек, называвшийся «Каслрокцы» (я их уже слышал, играли они, мягко говоря, так себе), когда маленький человечек врезался в меня сзади и обхватил мои ноги повыше колен, едва не свалив на траву.

— Поймала! — радостно завопил человечек.

— Кира Дивоур! — В голосе Мэтти слышались и смех, и раздражение. — Ты собьешь его с ног!

Я наклонился, выпустил из руки пакет из «Макдональдса» и подхватил Киру. До чего же приятно держать на руках здоровенького ребенка. Только так можно почувствовать, какая же в них бурлит энергия. Я не растрогался, во всяком случае, слезы на глаза у меня не навернулись (кстати, сентиментальные сцены в фильмах с детства выбивали из меня слезу), но я подумал о Джо. И о ребенке, которого она носила под сердцем, когда упала на автостоянке. Да, подумал и о нем.

Ки визжала от восторга и смеялась, широко раскинув руки. Мэтти забрала ей волосы в два хвостика, и они болтались из стороны в сторону.

— Нельзя укладывать на землю своего квортербека![108] — улыбнулся я, и, к моей радости, Кира тут же прокричала, пародируя меня:

— Низя укладывать на землю своего куойтейбека! Низя укладывать на землю своего куойтейбека!

Я вновь поставил ее на землю, мы оба заливались смехом. Ки отступила на шаг, зацепилась ножкой за ножку и плюхнулась на траву, смеясь еще сильнее. У меня мелькнула злорадная мысль: если б старик все это видел, то кусал бы локти от зависти. Теперь вам ясно, как скорбели мы о его кончине.

Подошла Мэтти. Выглядела она именно так, как я и представил ее себе при нашей первой встрече, — очаровательная девушка, увидеть которую можно в респектабельном загородном клубе, или беседующей с подружкой, или чинно сидящей за обедом с родителями. Белое платье без рукавов, туфельки на низком каблуке, волосы, свободно падающие на плечи, чуть-чуть помады на губах. И сияние в глазах, которого раньше не было. Когда она обняла меня, я ощутил запах ее духов, почувствовал ее маленькие, упругие грудки.

Я поцеловал ее в щеку, она звонко чмокнула меня у самого уха.

— Скажите, что теперь все начнет меняться к лучшему, — прошептала она.

— Иначе и быть не может, — ответил я, и она еще крепче прижалась ко мне. А потом отстранилась.

— Надеюсь, вы принесли много еды, потому что пригласили в гости двух очень голодных женщин. Так, Кира?

— Я улозила на землю своего квойтейбека! — Кира откинулась назад, уперлась локотками в землю и рассмеялась, глядя в ярко-синее небо.

— Пошли! — Я подхватил ее на руки, сунул под мышку и понес к ближайшему столику. Ки брыкалась, махала руками и смеялась. Я усадил ее на скамью. Она тут же сползла под столик, гибкая, словно угорь. Рот ее не закрывался от смеха.

— Достаточно, Кира Элизабет, — одернула ее Мэтти. — Сядь за стол и покажись нам с другой стороны.

— Хоесая девотька, хоесая девотька. — Она уселась на скамью рядом со мной. — Вот моя дьюгая стойона, Майк.

— Я знаю, — ответил я.

В пакете лежали «бигмаки», жареный картофель для меня и Мэтти и ярко раскрашенная коробка, изобретение Рональда Макдональда[109] и его оставшихся неизвестными помощников.

— Мэтти, я полутила Сьястливый Домик! Майк принес мне Сьястливый Домик! В нем игьюски!

— Так давай посмотрим, что в твоем домике.

Кира открыла коробочку, пошарила в ней, широко улыбнулась и извлекла, как мне показалось, большой комок пыли. На мгновение я вернулся в сон, тот самый, в котором Джо лежала под кроватью, положив книгу на лицо. Дай ее сюда, рявкнула она на меня. Это мой пылесос. Возникла еще какая-то ассоциация, возможно, из другого сна. Но сразу я не сообразил, какая именно.

— Майк? — В голосе Мэтти смешались любопытство и легкая тревога.

— Это собатька! — воскликнула Ки. — В моем «Сьястливом Домике» сидела собатька!

Да, конечно. Собачка. Маленькая набивная собачка. И серая, не черная, хотя я не мог сказать, чем важен для меня тот или другой цвет.

— Это очень хороший приз. — Я взял собачку. Мягкая, приятная на ощупь и серая, что еще лучше. Серая — это нормально. Почему — одному Богу известно. Я вернул собачку Ки, улыбнулся.

— Как ее зовут? — спросила Ки, оглядывая собачку со всех сторон. — Как зовут собатьку, Майк?

Я ответил без запинки:

— Стрикленд.

И тут же подумал, что это имя озадачит Ки, но она только еще больше оживилась.

— Стикен! — Собачка запрыгала по коробке. — Стикен! Стикен! Мою собатьку зовут Стикен.

— Кто такой Стрикленд? — с улыбкой спросила Мэтти. Она уже начала разворачивать гамбургер.

— Персонаж из одной книги. — Я наблюдал, как Ки играет с собачкой. — Плод писательского воображения.

* * *

— Мой дедушка умей, — сообщила Ки пять минут спустя.