Месяц за Рубиконом

Инсек резким движением передней лапы перехватил мою руку и сломал в локте. Я отступил, и это дало ему время повернуться к Ивану. Прежний всё ещё не мог войти, он стоял у входа в Гнездо, в него лупили из десятка стволов, он был окутан коконом защитных полей и сам испускал потоки энергии. Похоже, что Изменённые все же вступили в бой, и Прежний был разъярён всерьёз.

Инсек подмигнул мне, будто призывая оценить шутку. Рана на его горле зарастала на глазах.

А потом он что-то сделал — и все биоимпланты во мне погасли.

Как и у Ивана.

Тот завопил, падая и обращаясь в пепел. Его расстреляли в упор и, похоже, на этот раз Прежний не был готов вернуться так быстро. Впрочем, и его «корни» в нашем пространстве не появились, он действительно принял меры.

Моё тело стало тяжёлым и непослушным.

Если это раненый, умирающий Инсек, слабейший на корабле, то каковы же они в бою?

Впрочем, с чего я решил, что на корабле вторжения были простые Инсеки? Самый слабый из них мог быть отборным солдатом, одним из лучших среди всей их цивилизации…

— Впечатляет, — сказал я Инсеку. — Ты нас обоих подловил?

— Не люблю наглых обезьян, — ответил Инсек нежным голосом. — Амбициозные агрессивные выскочки.

И в этот миг Иван вернулся.

Портал открылся поперёк всего переулка, там, где когда-то я сидел с Иваном в машине, где выслушал его предложение стать Кандидатом, отказался и забыл о нём напрочь.

В воздухе застыли такие же шипящие молнии, как на Трисгарде. Портал зиял между ними, из него шли и шли сплошным потоком Слуги, а среди них те, кто был мне смутно знаком по совещанию в замке. Мужчины с сильными волевыми лицами, молодые и старые, но неизменно красивые женщины… И Слуги, Слуги, Слуги — с оружием в руках. В большинстве своём это была молодёжь, пока ещё не достигшая карьерных высот, но я узнал среди них и несколько популярных актёров, и скандально известную светскую диву, и ещё несколько лиц с экранов и журнальных обложек.

Иван призвал своих на помощь.

И вдруг они все остановились. Замерли, глядя мимо нас.

Я тоже обернулся. У меня отказала часть органов чувств, требующих работы биоимплантов, но осталось достаточно, чтобы ощутить экраны Гнезда, открытые сейчас на приём.

Из дверей и окон выходили Изменённые.

Куда больше, чем было в нашем маленьком Гнезде.

В основном стражи и старшие стражи, но мелькали и жницы, и хранители.

Все с оружием.

Две волны нахлынули с двух сторон. Остановились.

Несколько секунд никто не двигался.

Потом Прежние и Слуги стали уходить обратно в портал. Точнее, ушли Прежние и часть Слуг, портал погас, а оставшиеся торопливо пошли в сторону Тверской и к Кремлю.

Инсек издал короткий смешок.

Несколько стражей встали между Инсеком и Гнездом.

— Даже так? — спросил Инсек с иронией. — Но меня вы остановить не можете. Вы так устроены.

Он протянул переднюю лапу и легко сдвинул старшую стражу с дороги. Я видел, что та пытается сопротивляться, пробует поднять оружие, но тело отказывается ей повиноваться.

— Плох тот учёный, который не принимает в расчёт возможность бунта подопытных, — сказал Инсек, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Всё-таки высокомерие — универсальный порок.

Он подобрался всем телом и скакнул на стену, цепляясь за паутинный шёлк. Я прыгнул следом, это далось мне с трудом, но я всё же зацепился за спину твари и принялся бить выпущенными когтями, впрыскивая в тело пришельца яд. Сломанная рука частично восстановилась, но пробивала металл скафандра едва-едва.

— Глупо, — карабкаясь по стене, сказал Инсек. Он даже не пытался меня сбросить! — Неужели ты думаешь, что это мне повредит?

Будто ящерица или гигантская многоножка, он втянулся в окно. Встряхнулся — я слетел с него на пол.

И увидел Милану, кладущую на стол пустой шприц.

Она посмотрела на нас затуманенным взглядом. Сказала:

— Не люблю уколы.

Инсек зашипел, топчась на месте. Лихачёв несколько раз выстрелил в него. Инсек, кажется, этого даже не заметил.

— Не надо, — сказала Милана. То ли Инсеку, то ли полковнику.

Инсек пошёл к ней, руша по пути стулья.

Милана подняла руку.

Воздух над Инсеком засветился, его пронизали тонкие мерцающие нити, кое-где расширяющиеся и пузырящиеся виноградными гроздьями, кое-где сплетающиеся в жгуты. Пришелец казался то ли запутавшимся в паутине насекомым, то ли глубоководным морским существом, окутанным ловчими щупальцами.

— Очень грубое расширение сущности, — произнесла Милана. — Хотя и более эстетичное, чем у Прежних.

Она подошла к пришельцу и внимательно посмотрела на него. Инсек издал тонкий плачущий звук.

— Улетай, — сказала Милана. — Я разрешаю покинуть планету. Мою планету. Прежние уже эвакуируются.

Нет, Инсек не стал спорить, на что я втайне надеялся.

Просто исчез, словно его и не было никогда.

Милана стояла и смотрела на нас спокойным холодным взглядом.

Как странно и жутко… я делил с ней постель… а теперь она…

Я встал и подошёл к Милане. Опустился на одно колено, хотя, по-моему, ей теперь было плевать на такие жесты. Сказал:

— Не смог его остановить.

— Ты продержался ровно столько, сколько было нужно, — ответил Высший.