Мессия

   Я покинул трибуну и быстро направился к выходу, я не хотел говорить с ними больше. Потому что... Потому что я всё сказал что хотел, я не хотел с ними общаться, говорить, потому что они люди а я робот, все разговоры лишь по делу. Скайнет просил сказать им лично речь, я сказал всё, что посчитал нужным. Теперь, после всего, что было в моей жизни, мне не хотелось общаться с людьми, видеть их, потому что они люди, а я нет, и никогда человеком не был, и это тяжело, знать это. И поэтому мне больно видеть их, понимать, что у них есть чувства, а у меня чувств нет, у них есть сердце, а у меня... Их тела живые, а моё робот массой сорок две тонны. И я сам пришёл к этому трагическому финалу, и я мог пойти другим путём. Мог? Или не мог? Как бы некого винить в том, что пока у других детей было детство, я играл в стратегии. Некого винить в том, что пока у других детей было детство, я писал искусственный интеллект, ради вшивой мечты спасти свою страну Россию от развала. Некого винить, что пока другие мальчики развлекались с девочками на дискотеках в старших классах, я воевал с США. Некого винить в том, что позже, вместо всего этого, я развивал науку. Пока другие студенты ходили развлекаться по ночным клубам, или иначе, я продолжал готовиться к войне. Кого мне винить теперь? Я же сам решил надеть на себя доспех из абсолютной брони, и я хотел это сделать навсегда, и я сделал. И кто виноват? Что, теперь, видя этих глупых ограниченных людей, с их эмоциями и чувствами, не важно какими, я испытываю к ним разве что, зависть? Я много умнее любого из них, я даже умнее самого Скайнета, в последние двадцать лет моей жизни мы много раз в этом убеждались. Но сказать, что я счастлив, или был счастлив? Нет, никогда не был, и я сам превратил себя в робота, я захотел быть роботом, и даже на самом деле, я, и есть робот. И все попытки Скайнета доказать обратное, увидеть во мне человека, всё это гроша ломанного не стоит, и писано вилами по воде. Потому что я перестал быть человеком, и когда я вижу людей, и любые их эмоции, ничего кроме боли это у меня не вызывает. Будет лучше, если я и дальше буду воевать где-нибудь далеко, на передовой науки, потому что так просто лучше и всё, лучше для меня, лучше для них. Вот такой я псих, и уже поздно что-то менять, потому что прошло слишком много времени. Менять надо было сразу, ещё тогда, когда я начал войну с США, уронив в Нью-Йорке пару домиков. Ещё тогда, когда я в девяностые в стране бандитов и потерянных людей только начинал писать Скайнет, давно. А сейчас уже поздно, и винить больше во всём некого, я сам выбрал свой путь. И так уж сложилось, что теперь я должен идти до самого конца. Потому что эти, людишки, слишком глупы чтобы о себе позаботиться. Потому что в космосе есть расы, где каждый рядовой индивид в сотню раз старше и умнее человека. Теперь есть только Скайнет и я. Мальчик и его компьютер. И воевать в этой войне мне придётся одному, не полагаясь ни на кого. И глупо... Глупо теперь плакать и что-то менять. Скайнет этого не понимает, пытаясь ткнуть меня носом в людей, а я понимаю. Я слишком долго был один, я привык быть один, всё так. А сейчас, мне нужно дальше двигать наши военные технологии, искать в космосе новые планеты бродяги, строить там базы, строить флот, орды роботов, и идти завоёвывать и покорять миры везийцев, мстить им.

   * * *

   Здесь на Белой, в недрах, мы нашли небольшое количество тёмной материи, которая нужна была мне для экспериментов. Я почти сразу приступил к изучению её свойств и созданию устройств на основе тёмной материи. Это было не так сложно, потому что весь технологический задел уже был создан. У меня было много устройств из абсолютной брони, герметичного сплошного атомного ядра из обычного вещества и анти вещества. Также у меня были примитивные фемто манипуляторы. Они не годились для работы с субатомными структурами, но зато ловко ловили индивидуальные частички тёмной материи.