Мессия Дюны. Дети Дюны

– Это вещь, которую Сестры прячут особенно тщательно и которой они больше всего боятся. Вот почему они считают меня воплощением Мерзости. Они понимают, что не остановят меня своими притеснениями. Это не просто искушение – они с придыханием говорят о нем, как о Великом Искушении. Видишь ли, мы, воспитанницы Бене Гессерит, способны изменять определенным образом свой обмен веществ. Это продлевает молодость – причем намного эффективнее, нежели прием меланжи. Ты представляешь последствия, если все Сестры начнут этим заниматься? Это станет заметным. Мне кажется, что ты уже просчитал истинность моих слов. Меланжа – это то, что делает нас объектом множества заговоров. Мы владеем веществом, которое продлевает жизнь. Но что будет, если все узнают, что сестры Бене Гессерит владеют еще более мощным орудием омоложения? Понял? Ни одна Преподобная Мать в этом случае не сможет считать себя в безопасности. Похищения и пытки последователей Бене Гессерит станут обычным явлением.

– Ты изменила свой обмен веществ. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Я пренебрегла Общиной Сестер! Рапорт матери в Общину сделает Бене Гессерит самым надежным союзником Дома Коррино.

Звучит очень правдоподобно, подумал он. Алию надо было проверить.

– Но ведь твоя мать ни при каких обстоятельствах не выступит против тебя.

– Она была воспитанницей Бене Гессерит задолго до моего рождения. Дункан, она позволила своему сыну, моему брату, пройти испытание гом джаббар! Она сама это устроила, хотя знала, что во время испытания он мог умереть! В действиях Бене Гессерит мало веры, но зато много прагматизма. Она несомненно выступит против меня, если решит, что это в интересах Общины Сестер.

Он кивнул. Слова жены звучали очень убедительно. То была грустная мысль.

– Мы должны перехватить инициативу, – сказала она. – Это наше самое острое оружие.

– Есть проблема с Гурни Халлеком, – сказал он. – Я должен буду убить своего друга?

– Гурни находится в Пустыне с какой-то разведывательной миссией, – сказала она, зная, что Айдахо знает об этом. – Он не сможет тебе помешать.

– Очень странно, – произнес вполголоса Айдахо. – Правящий регент Каладана бродит по Арракису.

– А почему нет? – с вызовом спросила Алия. – Он ее любовник – если не на деле, то в мечтах.

– Конечно, конечно, – ответил он, и, как ни странно, Алия не заметила неискренности в его голосе.

– Когда ты ее похитишь?

– Тебе лучше этого не знать.

– Да… да, я понимаю. Куда ты ее отвезешь?

– Туда, где ее никто не найдет. Оставь тревогу, она не останется здесь и не сможет тебе угрожать.

Алия не смогла скрыть ликования.

– Но где будет…

– Если ты не будешь этого знать, то тебе не придется лгать на детекторе лжи, поскольку ты и в самом деле не будешь ничего знать.

– Ах, какой ты умный, Дункан.

Теперь она верит, что я действительно убью госпожу Джессику, подумал он.

– До свидания, любовь моя, – произнес он вслух.

Она не услышала решимости в его голосе и даже на прощание поцеловала мужа.

Идя по коридорам храма, похожим на ходы сиетча, Айдахо вытирал глаза. Мудрые аппараты мастеров тлейлаксу тоже умели плакать.

* * *

Ты любил КаладанИ оплакал его погибшее воинство —Но боль открыла тебе:Новая любовь не может стереть

Тех, кто стал вечными призраками.(Рефрен «Плача Хаббании»)

Стилгар удвоил охрану близнецов, полностью отдавая себе отчет в бесполезности этой меры. Парень очень напоминал своего тезку деда Лето Атрейдеса. Это замечал каждый, кто знал герцога. Конечно, мальчик не по годам серьезен и рассудителен, ему присуща осмотрительность, но это не гарантия от неожиданных поступков и опасных решений.

Ганима была больше похожа на свою мать. У девочки были такие же рыжие волосы и разрез глаз, как у Чани. Ганима трезво смотрела на трудности, приспосабливаясь к ним, и не раз говорила, что если Лето поведет, то она без колебаний последует за братом.

Лето же был готов повести их навстречу опасности.

Не раз и не два Стилгар думал о том, чтобы поделиться этой проблемой с Алией. Он не стал этого делать, потому что принцесса Ирулан бегала к Алие с любой мелочью. Придя к такому решению, Стилгар внезапно осознал, что в суждениях Лето об Алие есть немалая доля истины.

Она походя и грубо использует людей, думал он. Она использует, как неодушевленный предмет, даже Дункана. Можно ожидать, что в один прекрасный день она, не колеблясь, отдаст приказ о моем устранении. Она выбросит меня, как ненужный хлам.