Месть

— Юра, ну я то, ладно, сам в эту клоаку попал. Но ты, честный войн, честный опер и в одной компании со мной.

— Да, профессор, ты сам себя сюда загнал, как только начал экспериментировать с транквилизаторами. А меня, как загнанную крысу в угол, технично подставили. Профессор, сейчас пришла очередь, тебе меня спасать. Вся моя дальнейшая жизнь, зависит от тебя.

— Но чем я могу тебе помочь? Меня отсюда даже на улицу не выпускают.

— Профессор, с тобой я буду честен. Мне действительно нужна твоя помощь. Для этого, необходимо, что бы одна часть «Бэлы» производилась на месте, а вторая в Европе. Я знаю, что ты этого не хочешь, но так надо. Производство будет расширено, запустят маленький заводик. В Европе тебе делать нечего, а здесь будешь контролировать производство. Да, еще одно, мне велено передать тебе, что если ты согласишься, то выполнят все твои желания, в разумных пределах, а на счет, который укажешь, будут капать проценты со всех сделок.

— Юра, это нужно лично тебе?

— Да, мне.

— Понимаешь, Юра, ведь эти таблетки я создавал для дочери. Я полжизни занимался полимерами и ушел в фармакологию, что бы помочь ей. У нее еще в детстве обнаружили признаки вялотекущей шизофрении. Все знавшие ее, этого не замечали, так, очень умненькая девочка и все. Весной и осенью, у нее начинались приступы немотивированной агрессии и мания преследования. В психушке кололи такую дрянь, что не только больной человек, но и здоровый, через неделю превращался в овощ. Я просто хотел одного, что бы моя дочь была счастлива. Видишь, чем все это закончилось? Вместо того, чтобы лечить больных, я здоровых людей превращаю в уродов. А ведь это грех, и все останется на моей совести. Ты хоть представляешь, как мне тяжело.

— Профессор, на моей совести греха не меньше, но я ведь живу.

— Юрий, если бы ко мне обратился другой, то этого разговора не состоялось. Передай своим боссам, что я согласен, но у меня есть условия.

— Я вас внимательно слушаю.

— Во-первых, съездить на могилу жены и дочери. Во-вторых, исповедаться в церкви. В-третьих, я хочу жить, не в этой железяке, а в сосновом бору.

— Профессор, а вы знаете, что в Чечне опять идет война.

— Знаю прекрасно, но это мое главное условие.

— Ну что ж, постараюсь сделать все, что в моих силах.

Рудаков попрощался с профессором и вышел из ангара. Джип Цыгана стоял возле дверей ангара. Юрий сел в него. Иначе бы охрана не выпустила из охраняемого периметра. Выехав за периметр, джип остановился у караульного помещения. Цыган, угощавший виски начальника караула, вскоре вышел и сел в автомашину. Его сильно интересовало, что сказал профессор, но привыкший лишних вопросов не задавать, молчал. Молчал и Рудаков, думая о чем-то своем. Наконец Цыган не выдержал и спросил о решении профессора.

— Цыган, какого черта вы его в этой железяке держите. Он просил, что бы его переселили в сосновый бор. Найди, что ни будь подходящее. Есть у него еще несколько условий, но это уже мои проблемы.

— То есть, он согласен поделиться рецептурой?

— В принципе, да. Ты меня высади возле дома Стаса.

Не доезжая квартал, Юрий вышел и прошел к Стасу в квартиру. Анны с детьми не было, Стас сидел за компьютером. Увидев вошедшего, он попросил обождать минут десять и опять уставился в экран. Распечатав на принтере несколько листов бумаги, он подал их Рудакову.

— Юра, можешь не читать. Ты все равно в этом не понимаешь. Там в основном денежные проводки и кто за этим стоит. Отдашь их Ставрову, а я тебе ситуацию на пальцах объясню. Ситуация такая. Тут или пан, либо пропал. А вообще, вы так угорели, что я не знаю, что и лучше. Ты даже не представляешь, с кем и чем вы связались. Мой совет, отойти в сторону.

— Стас, не темни, говори по делу.