Месть

В ближайшей деревне у него непременно прорежется голос, поклялся себе мальчик. Он найдет себе какую-нибудь работу на день и постель на ночь. Все больше людей попадалось навстречу, все больше обгоняло его. В обрывках фраз, которые достигали ушей Гидеона, то и дело звучало слово «Дунтарин». Люди говорили о празднествах, которые начнутся там через несколько дней. Любопытно будет на это посмотреть, тем более что его путь все равно лежит через эту деревню.

Вопреки усилиям, Гидеон не мог установить связь разумов с Лаурин. Он был зол и огорчен: сестре ничего не стоит завязать с ним разговор, а он сам как будто вовсе не способен творить волшебство! Правда, Соррель успокаивала его. Всему свое время, говорила она.

Похоже, в своих странствиях они с Лаурин не испытывали тех тягот, что испытывал он. Например, ночевали на постоялых дворах. Лаурин восторженно рассказывала, как они целый день собирали ягоды можжевельника и снежноягодника. Места, по которым они проходили, славились своими вареньями, которые покупали даже для королевского двора.

«У меня руки все пунцовые, Гидеон. Ты бы только видел!»

«Надеюсь скоро увидеть, Лаурин».

Ему нравилось слышать эту радость в голосе сестры. А какой она была мрачной и угрюмой, когда они познакомились!

«Соррель хочет знать, где ты сейчас находишься».

«Недавно вышел из Чирли и направляюсь в деревню, которая, насколько я понял, называется Дунтарин. Эта дорога приведет меня на юг – там я и должен оказаться... если я все правильно понял».

Лаурин смолкла.

«Гидеон... – судя по голосу, ей уже было не до веселья. – Соррель говорит, что Дунтарин – странное место. Когда ты там окажешься?»

«Надеюсь, сегодня вечером. А что?»

Снова молчание.

«Соррель говорит, чтобы ты спал в поле, подальше от деревни. Если можешь обойти ее стороной, обойди. Если не можешь, быстро проходи через нее и не задерживайся».

«А в чем дело?»

Лаурин ответила не сразу. Гидеон догадался, что она пересказывает его слова Соррели, а та отвечает.

«Соррель опять говорит загадками. По ее словам, странникам не стоит появляться в Дунтарине во время весеннего равноденствия. Ничего объяснять она не хочет, но настаивает, чтобы ты даже не пытался искать там работу. И вообще не задерживайся в этой деревне, направляйся дальше, к Мексфорду. Постарайся как можно быстрее добраться до Фрэгглшема. Там хороший постоялый двор, и работу найти легко. От Фрэгглшема до Эксена можно добраться за день. Мы почти на месте Гидеон. Делай все так, как мы с самого начала задумали». «Ладно. Только что она так боится из-за этого Дунтарина? Я слышал, там намечаются празднества».

«Соррель знает больше нас. Мы должны ее слушаться».

«Ты права. Значит, еще одна ночь на холодной земле под открытым небом».

«Мне очень жаль, Гидеон, но...»

«Это была твоя затея!»

Они произнесли это – вернее, подумали, – одновременно и рассмеялись.

«Значит, поговорим завтра».

«Сладких снов, Гидеон».

После разговора у него на душе потеплело. Даже приказ провести еще одну ночь, свернувшись калачиком под кустом, не вызывал злости. Весь день шагая по пыльной дороге, к сумеркам Гидеон достиг окрестностей Дунтарина.

Стемнело, и дорога, заросшая по обеим сторонам густыми деревьями, внезапно показалась опасной. Вдалеке послышался волчий вой, и по спине у Гидеона пробежал озноб. Тени стали длиннее и гуще, в этом было что-то зловещее. К тому времени, как солнце село, Гидеон вздрагивал от каждого шороха и чувствовал себя бесконечно одиноким. Больше всего на свете ему хотелось установить связь разумов с Лаурин и услышать ее голос.

Он уже убедил себя, что будет шагать всю ночь, чтобы уйти подальше от этой деревни, когда увидел впереди фонарь, который покачивался на весу.

– Эй! – вырвалось у Гидеона.

Похоже, фонарь нес какой-то прохожий, и этот человек обернулся на голос.

Кто это? – спросил женский голос. Незнакомка явно испугалась.

– Путник. Простите, что напугал вас.

У меня есть палка, – предупредила женщина.

Где-то снова завыл волк.

– Я не причиню вам зла, почтенная. Я устал и голоден. По правде говоря, все, чего мне хочется, – это прилечь где-нибудь в тепле. Может, в амбаре или в сарае.

– Дай-ка мне взглянуть на твое лицо.

Гидеон приблизился – очень медленно, чтобы не напугать ее снова, и остановился в нескольких шагах от нее.

– Ближе, – приказала она.

– Клянусь, что не сделаю вам ничего дурного. Э-э-э... Я могу заплатить за ночлег.

– У тебя хороший голос, путник. В нем нет злобы. Я тебе верю, просто хочу видеть, с кем разговариваю.

Гидеон сделал еще несколько шагов. Фонарь смутно освещал женщину, но лицо ее оставалось в тени.

– А-а, – произнесла она. – Лицо у тебя такое же милое, как и голос.

– Спасибо. Меня зовут Гидеон... Гидеон Гинт.

– А меня – Ийсеуль. Я живу вон там, – она махнула куда-то рукой, и Гидеон смог разглядеть смутные очертания дома. В одном окне дрожала свеча.

– А у вас есть сарай, Ийсеуль?

– Да. Вон там. Располагайся поудобнее. Правда, там живут еще две свиньи, корова и три козы... – она захихикала, и Гидеон понял, что она еще совсем девочка.

– А вы... э-э-э... жена крестьянина?