Месть

Подобные споры возникали не раз по поводу дел, связанных с бывшими агентами или перебежчиками — от Анатолия Голицына до Игоря Гузенко. Один из самых замечательных исследователей в этой области, журналист Чапман Пинчер в своей книге «Слишком загадочно и долго» указывает, что даже перебежчик такого ранга как Голицын, делал заявления, вызывавшие недоуменную реакцию в ЦРУ, приведшую к раздорам и даже возникновению фракций — сторонников и противников Голицына. Тем не менее полученная от Голицына информация была безупречной и неоценимой.

Я интересовался мнением экспертов по отдельным вопросам, но не полагался на их оценки отчета Авнера. Все сводилось к одному и тому же: они делили материал на «заслуживающий доверия» и «правдоподобный». Точно так же не принимал я во внимание и высказывания официальных лиц по этому поводу. Будучи уверен, что Авнер был агентом Мосада в период, о котором он рассказывал, я не сомневался, что факты, относящиеся к этому времени, не входят в противоречие с его рассказом. (Все это впоследствии подтвердилось и собственными расследованиями журналистов из «Маклинса». Кроме того, я полагался на свидетельские показания, которые мне удалось добыть.)

Вскоре после выхода в свет «Мести» журнал «Маклинс», который ранее уже опубликовал очерк, посвященный книге, объединил свои усилия с лондонским «Обсервер» с тем, чтобы проверить слух о том, что Авнер за несколько лет до этого подписал контракт с американским издательством «Саймон энд Шустер», которое теперь издавало мою книгу в США. По сведениям, полученным этими журналами, контракт был расторгнут после того, как американский журналист Ринкер Бак, которому было предложено оценить отчет Авнера, а затем написать по нему книгу, отказался от этого предложения, сочтя все рассказанное Авнером незаслуживающим доверия.

Роберт Миллер («Маклинс») и Роберт Чессхайр («Обсервер») сообщили мне, что получили одиннадцатистраничный критический отчет Бака. «Маклинс» в последней своей публикации по поводу «Мести» охарактеризовал этот отчет как разгромный.

Бак, по словам Миллера и Чессхайра, в результате своей поездки в Европу обнаружил, что данные Авнера во многом не «совпадают с официально опубликованными». Помимо этого, Авнер не представил ему «доказательства, которые представить обещал».

Оба журналиста сообщили мне также, что они обнаружили серьезные расхождения между вариантом, рассказанным Авнером Баку, и данными, опубликованными в моей книге. Они при этом не утверждали, что мои данные не аутентичны. Наоборот, по их мнению, они совпадали с появившимися за это время в печати немногочисленными публикациями. В связи с этим оба журналиста заподозрили, что Авнер изменил описание некоторых эпизодов, приведя их в соответствие с появившимися в печати.

Я, разумеется, не мог в своей работе ориентироваться на чужие исследования. ( В свое время мои издатели предупреждали меня, что попытки найти автора для материала, которым располагал Авнер, делались и раньше, но в детали этого дела я не вникал и о существовании критического отзыва Бака ничего не знал.)

Как бы то ни было, но мои впечатления от встреч с Авнером были совершенно иными. Все его данные обычно совпадали с материалами, опубликованными в печати. В тех случаях, когда обнаруживались расхождения, дальнейшее расследование подтверждало правоту Авнера. Все, что он обещал, он, как правило, выполнял. Не было случая, чтобы его версию событий приходилось менять из-за возникшей необходимости привести ее в соответствие со сведениями, полученными из других источников. Я не знаю, что он говорил другому журналисту три года назад, но все сказанное им мне подтверждалось результатами моих собственных исследований.

Миллер и Чессхайр не пожелали показать мне отзыв Бака. «Маклинс» и «Обсервер» (а позднее и некоторые другие журналы, в том числе «Уолл-стрит Джорнел») в основном сходились на том, что Бак — честный журналист — не захотел участвовать в сомнительном мероприятии и «был убеждён, что помог всем причастным к этому делу, избежать серьезной ошибки».

Когда я в конце концов через несколько месяцев получил отчет Бака, оказалось, что он писал обо всем этом несколько по-другому. Я выяснил, что однозначного отношения к рассказу Авнера у него не было. Он действительно подробно останавливался на замеченных им расхождениях. Однако он ставил вопрос: «Значит ли это, что я более не доверяю своему соавтору?». На этот вопрос он отвечал однозначно. «Нет, не значит». И далее он делал допущение, что приведенные Авнером объяснения всех неточностей кажутся ему убедительными. Кроме того, он отмечал, что все детали рассказа Авнера неизменно оказываются логически между собой связанными.

Дело не в том, прав был в своих оценках Бак или нет. Человек честный, он говорил то, что в тот момент думал. Но к чему же все-таки сводился сделанный им вывод?