Месть – блюдо горячее

– Называйте меня Алексей Николаевич.

– Слушаюсь. Так вот, три сыщика, все неимеющие чина. Свириденко, Бубнов и Леонович. Имеется ставка делопроизводителя, но мы ее не замещаем, а оклад жалованья делим между собой. И есть еще пять городовых, прикомандированных от общей полиции. Отделение относится к четвертому разряду, самому маленькому по штатной численности. Дел очень много, особенно бумажной переписки; справляемся с трудом. Хоть бы канцелярские расходы немного повысили, а?

Это были обычные жалобы, и статский советник пресек их жестом:

– Выдающиеся дела есть?

– Одно имеется, сейчас оно слушается в суде, – сообщил губернский секретарь. – Поручик Сто тридцать восьмого Болховского пехотного полка на позапрошлое Рождество зарубил шашкой свою любовницу. Мать четверых детей, кстати сказать. Бросила мужа по страсти, сошлась с офицером, отдавала ему все деньги, что имела с аренды жилого дома. Но ему мало казалось. Требовал, лупцевал ее…

– А она? – возмутился командированный.

– Терпела. Трижды возвращалась в семью и всякий раз опять уходила к поручику.

– Пока он ее не убил…

– Точно так, Алексей Николаевич. Говорю же: страсть. Когда он ее шашкой рубил, бедняга закрывала голову руками. Я приехал, а там пальцы по всей комнате валяются… Жуть!

– Но почему так долго не было суда? Два года прошло с тех пор!

Баулин пояснил:

– Сначала поручика пропустили через Военно-окружный суд, и тот приговорил его к восьми годам каторги. Но адвокаты налетели и добились передачи дела в наш Окружный суд. И сейчас склоняют к смягчению приговора. Чуть ли не исправительное отделение заместо каторги! А по мне, убийца есть убийца. Что с того, что он офицер? Женщину – шашкой! Какие ему теперь исправительные отделения[9]?!

Лыков вспомнил, как над его головой ломали шпагу, когда присуждали к арестантским ротам по обвинению в убийстве, которого он не совершал[10]. И его пробрала в очередной раз внутренняя дрожь. Полгода тюрьмы стоили сыщику нескольких лет жизни, седой головы и разочарования в государственном строе. Внешне он остался тем же уверенным, сильным человеком, слугой закона. Но внутри Лыкова поселилась какая-то пустота. Власть предержащие вытерли об него ноги. Тридцать пять лет службы, множество орденов и еще больше ранений, личная известность государю не спасли сыщика от несправедливости. И как после этого служить индюкам, для которых жизнь человека ничего не стоит?

Статский советник с трудом вернулся к разговору:

– Одно выдающееся из ряда преступление, и то было два года назад? А какая в городе на сегодня криминальная обстановка?

Губернский секретарь полез в стол и вынул пачку сводок:

– Вот, ваше вы… Алексей Николаевич, тут все прописано. Позвольте зачитать? Э-э… Третьего дня на Скоморощенской улице сперли тулуп на бобровом меху и пуховой шарф, всего на двести тринадцать рублей. Крупная для нас кража! Вчера на Маломещанской в сорном ящике обнаружен мертвый новорожденный младенец. Ищем мамашу-злодейку, но вряд ли найдем. А!.. Вот любопытный случай!

Баулин оживился:

– Два известных полиции вора, Федоровский и Ющенко, пришли в магазин Летникова и предложили хозяину купить у них тысячу рублей фальшивых денег за сто настоящих. Купец сперва согласился! И даже вручил задаток. Но потом одумался, пришел ко мне и сдал голубчиков. Теперь они сидят в тюрьме и ждут суда.

– Давайте еще примеры, – потребовал ревизор.

– Слушаюсь. У мещанки Нестеровой из лавки на Новогоршечной украли бочонок сельдей ценою в два рубля. Умыкнул некто Иван Рожнов, крестьянин Рязанского уезда деревни Волыни. Вор арестован, сельди возвращены хозяйке. Лишенный прав Архипов служил работником у крестьянина Макарова. Свел у него лошадь, сани и сбрую, всего на сто восемьдесят рублей. Рецидивист! Поймали, сидит в следственном корпусе. В табачном магазине Варенцова обнаружена курительная бумага без знаков бандерольной пошлины.

Рязанец покосился на питерца: хватит или читать дальше? Тот махнул рукой – читай.

– Ага… Содержательница пивной лавки на Михайловской улице с подходящей фамилией Пойлова оштрафована на десять рублей за розлив водки вместо пива… Купец Мамаев дал раскладочному присутствию[11] неверные сведения о своих торговых оборотах. Негласным осведомлением мы это выяснили, мошенник оштрафован на триста рублей. Также мы арестовали Крысанова и Яблочкина, знаменитых в Рязани воров, и нашли при них медные и стальные части, похищенные с паровозов Московско-Казанской железной дороги.

– Дорога премию сыскным дала? – оживился Алексей Николаевич.