Месть длиннее жизни

Знал он превосходным образом и толстую пожилую девушку Машу с ножками-бутылочками, всегда в девчачьих платьях, голосок писклявый и сальный взгляд, как и ее волосы. Видел и каждый раз поражался, почему она при своем положении и папе-полковнике ФСБ не приведет себя в порядок. Фамилия у нее была подходящая, Щур, и папа уже отчаялся пристроить дочурку замуж за кого-то из своего круга и был согласен на любого кандидата, готового продать душу за право приобщиться к благам их семьи.

– Ты знаешь, что ее отца повысили недавно, что у него теперь машина с мигалкой и охрана…

– Машку сторожат? – фыркнул Андрей. – Еще бы, такое сокровище. Это же сейф ходячий, вернее, банк!

На Маше Щур он был готов жениться при одном условии: перед первой брачной ночью кто-то из них покончит с собой. А жить пока хотелось, очень хотелось, и планов на будущее было полно. Мать откинулась на спинку стула и прижала пальцы к вискам.

– Андрей, – слабо проговорила она, – пойми меня, пожалуйста. Все, что у нас есть: эта квартира, дача – все досталось нам очень нелегко, ты мало что помнишь. Ты не знаешь, на что шли твои родственники, которых уже нет с нами, чтобы получить все это. И я не хочу отдавать все этой, – мать качнула головой в сторону балкона, – женщине…

– Мне от вас ничего не нужно. – Светка появилась неслышно, положила руки Андрею на плечи, сжала пальцы так, что ногтями задела кожу. «Больше не могу» – это означало, и Андрей сам понимал, что пора уходить. Еще немного, и грянет такой скандал, равного которому эти стены еще не видели со дня, когда Андрей сказал, что уходит отсюда, где прожил больше трех десятков лет, на съемную квартиру к жене.

– Успокойтесь уже, – чуть громче, чем требовалось, сказала Светка, – у нас все есть. Нам чужого не надо.

– У вас? – Мать дернула бровью и принялась разглаживать скатерть, при этом не сводила со Светки глаз. – У кого это у вас?

– У нас с Андреем, – Светка чмокнула мужа в макушку и ощутимо впилась в его плечо ногтями, – у нашей семьи. Нам хватит, а вы можете отдать все это, – Светка широко развела руки, – в дар… приюту, например, для кошек. Они полезные, ловят мышей, крыс и едят их.

Мать застыла на месте, смотрела в стенку перед собой, ничего вокруг не замечая. Из подъезда послышались шаги, голоса, смех, звонок мобильника, потом все стихло, мать очнулась, поднялась с места.

– Поехали домой.

Андрей вскочил, Светка спрятала когти и потянулась за своей сумкой. Мать устало глянула на них, сняла очки, положила на скатерть.

– Чай попьем и езжайте. – Она вышла в кухню, там загремела посуда. Андрей со Светкой переглянулись и уселись на свои места. Но и словом перекинуться не успели, как на столе появился торт, конфеты и чашки с чаем, душистым и крепким, словно подаренные духи, действительно дорогие, даже очень.

Светка к торту не притронулась, по глоточку пила чай из «бабушкиного», разумеется, сервиза, Андрей же отрывался по полной. Он с детства был к сладкому неравнодушен, но корм был, как говорится, не в коня. Светка, прямая как палка, пила пустой чай и недвусмысленно поглядывала на выход. Андрей несколько раз перехватил взгляд матери, та будто с жалостью смотрела на сноху. «Может, одумается? Ну сколько можно воевать в самом деле, третий год живем». Он быстро прикончил торт. Светка поставила на скатерть пустую чашку и первая поднялась с места:

– Спасибо, было очень вкусно.

Мать застенчиво опустила глазки. Вкусно, ага, Светка всего-то полгруши склевала и чаю, пусть с диковинным травяным привкусом, пусть чашку, но пустого, выпила, даже без сахара. Очень вкусно, что уж там.

– Спасибо. – Андрей поцеловал мать на прощание, Светка мило улыбнулась. Свекровь вдруг подошла к ней, заставила наклониться и неловко чмокнула в щеку. Светка аж застыла, потом осторожно ответила тем же. Мать отпустила ее, распахнула дверь в кладовку.

– Гардеробная, говоришь. – Она деловито оглядывала пустую комнатенку. – Хорошая мысль, я подумаю. Ну, езжайте, а то дождик начинается.

Андрею вдруг показалось, что она вытолкает их сейчас взашей, списал свое предположение на недавний шок и ликвидацию мемориальных завалов и поспешно увел Светку от греха подальше. Под мелким дождиком пробежали по парковке к «Тойоте», Светка уселась назад и немедленно уставилась в окно. Она всегда так делала, чтобы прийти в себя, Андрей не стал ей мешать, лишь через четверть часа, когда попали в пробку, сказал осторожно:

– Не обижайся на мать. У нее, кроме меня, никого, понимаешь.

– Конечно, – Светка глядела сквозь мокрое стекло, – я знаю. И ты знаешь, что я привыкла.