Месть Фантомаса

— Но, — ответил Жюль, — это невозможно, патрон. Она как раз завтра ждет гостей! Она сказала мне, что останется дома на целый день…

Человек в маске раздраженно скрипнул зубами:

— Болван! Что это меняет! Ты скажешь: «Мадемуазель Элизабет только что вышла, но она меня предупредила, что идет недалеко и что вернется минут через двадцать…» Если потом, опять спросят про нее, ты ответишь, что она еще не возвращалась… А когда все откроется, то покажется совершенно естественным, что человек, решивший покончить с собой, — а она покончит с собой, понимаешь! — сделал так, чтобы ему не помешали осуществить задуманное… Ты ухватил мысль?

— Да, патрон, да…

Они вернулись в сад. Перед тем как перелезть через забор, человек в маске на прощанье сказал:

— Ладно, пока! Исполни все, что я велел, и держи язык за зубами! Ты знаешь, сколько можешь заработать на этом, а также, чем ты рискуешь. Все, давай!

— Вы придете завтра, патрон?

Человек в маске смерил взглядом своего сообщника:

— Я приду тогда, когда мне вздумается!

И ловко, без разбега, одним махом вскочил на верх кирпичной стены, перелез через ограду и исчез в темноте…

Опустив голову, Жюль без сил от пережитого, медленно направился, тревожно озираясь по сторонам, к подъезду дома…

Глава XIII. На улице Раффэ

Маре, один из репортеров «Капиталь», приветствуя, пожал руку Фандору.

— Как сегодня ваше настроение, дорогой?

— Не очень…

— Ну, тогда я уверен, что это поднимет вам настроение: вот для вас письмо от дамы, его по ошибке положили на мой стол.

Фандор усмехнулся:

— От дамы? Вы, наверное, ошиблись. К тому же, как вы узнали, что письмо от дамы?

— Ну, по почерку, бумаге, множеству признаков, и потом, вы же знаете, я никогда не ошибаюсь!

Маре небрежно бросил на письменный стол Фандора небольшой конверт с широкой черной каймой.

— В самом деле, — ответил Фандор, — это письмо от женщины. Но от кого же? Ах, ну конечно!..

Он нервным движением разорвал конверт, в то время как его приятель, уходя, бросил насмешливо на прощание:

— Дорогой друг, оставляю вас наедине с этим нежным посланием, не буду мешать вашим мыслям!

Добрый приятель Жерома Фандора был бы очень удивлен, если бы увидел, какая мрачная тень легла на лицо его коллеги, когда тот начал читать письмо, которое он считал любовным посланием.

Жером сразу бросил взгляд на подпись: «Элизабет Доллон» и невольно вздрогнул:

«Какое у нее ко мне дело?»

Может быть, после необычного происшествия на улице Четвертого Сентября она, поверив версии полиции, вновь начала убеждать себя, что ее брат жив.

Развернув лист, журналист быстро пробежал глазами письмо:

«Уважаемый господин Фандор, Вы были так добры ко мне, когда я сражалась со всеми моими несчастиями, Вы проявили ко мне поистине настоящую симпатию, что я, не колеблясь, решила еще раз просить у Вас помощи. Со мной случилось нечто необычное, чего я не могу объяснить даже себе, но что, однако, заставляет меня по-прежнему верить в то, что мой бедный брат жив, невиновен и удерживается силой теми, кто принуждает его взять на себя ответственность за те ужасные преступления, о которых Вы знаете.

Сегодня, пока я ходила по городу за покупками, какой-то неизвестный, которого никто не заметил в пансионе, проник в мою комнату! Когда я вернулась, все было перевернуто вверх дном, мебель была разворочена, а все бумаги разбросаны по полу.

Представьте себе мое потрясение.

Я не думаю, что те люди, которые проникли в мою комнату, хотели напасть на меня либо обокрасть. Я положила на камин свои скромные драгоценности, и они остались нетронутыми. Целью этих людей было не ограбление. В таком случае, что же?

Вы, возможно, скажете, что у меня разыгралось воображение… Однако, уверяю Вас, я стараюсь быть спокойной, хотя это не совсем мне удается, так как — должна ли я признаваться? — мне очень страшно!

Я только что сказала Вам, что у меня ничего не украли; тем не менее я думаю, что для Вас будет интересным, если я расскажу об одном странном совпадении.

Я совершенно уверена, что в небольшом красном бумажнике оставила листок бумаги, о котором я Вам говорила и который был найден в день смерти г-жи де Вибре в доме моего брата, листок, исписанный, как я вам тогда сказала, зелеными чернилами неизвестным мне почерком. В том хаосе, который я обнаружила в своей комнате, первым делом, не знаю даже почему, я начала искать эту бумагу. Маленький бумажник валялся на полу среди других вещей, но листка там уже не было.

Неужели я ошиблась? Неужели я засунула этот листок в какое-нибудь другое место, или же, когда злоумышленники переворачивали комнату вверх дном, листок случайно затерялся среди остальных бумаг?

Но я почему-то убеждена, что у грабителей, проникших в мою комнату, была лишь одна цель — завладеть этим листком.

Как Вы думаете?