Месть Крестного отца

— Да, презрение. Из студента колледжа он превратился в человека, отравляющего мое существование; он застрелил капитана полиции, свершив над ним самосуд, против правил и без чьих-либо санкций. Был ли Майкл capoили consigliereпо пути наверх, управлял он в своей жизни хотя бы букмекерской конторой? Нет. К нему эти традиции не относятся. Майклу не пришлось доказывать, что он может зарабатывать деньги, ему не было надобности подниматься по карьерной лестнице, как все мы, и главное, он не просто босс одной семьи — находясь в Нью-Йорке, он становится боссом для всех. Чем-то вроде вашегобосса.

Страччи это зацепило.

— Все намного сложней, — сказал он. — Но… как ты там говорил. Продолжай.

Джерачи поймал его на крючок и в том не сомневался. Осталось только подсечь рыбку.

— Майкл переводит основные операции в Неваду, в то время как Лас-Вегас и Тахо должны оставаться открытыми городами для всех, как решил Комитет. Плюс он развелся, а это показатель отношения к священным клятвам. Плюс он пытается убить меня, дон Страччи, меня, вашего друга и делового партнера, своего лучшего capo,он

жертвуетмной, чтобы продемонстрировать свою непричастность к произошедшему с людьми, которым он отдавал через меня приказы — снова без одобрения Комитета, если не ошибаюсь.

—  Пыталсяпожертвовать вами, — поправил Элио.

— Верно. Я везучий. А затем, в поисках меня, он поручает своим головорезам пытать невинных людей моей семьи. Вам это известно?

Судя по реакции и взгляду, проскочившему между Страччи и Элио, они не знали.

— Пытать?

— Они пытали мою дочь и убили моего отца.

— Я только что интересовался, как поживает твоя семья, — сказал Страччи. — Ты не упомянул ничего недоброго.

— О таких вещах сложно говорить в контексте «Как дела у родных?». К тому же у моей дочери все хорошо, — солгал он, — но это неважно. Важен мерзкий поступок, вопиющее нарушение нашего кодекса чести.

— Правда? Разве ваш отец не был в деле? — спросил Элио Нунзиато. — Мне казалось, был.

— Мой отец выполнял мелкие поручения в Кливленде. Давно ушел на пенсию, поселился в Аризоне, там его и убили.

— Подумать только, — нахмурился Элио. — Я слышал, с ним случился сердечный приступ.

— То был не сердечный приступ, — возразил Джерачи.

Ник взял из пакета пончик в желе, откусил и положил обратно на салфетку. В Кливленде, в «Прести», неподалеку от дома, где он вырос, пекли такие пончики, что никакие другие и в рот теперь не возьмешь.

— Затем есть проблема с его consigliere,Томом Хейгеном, помните такого? Я слышал, в прошлом году был крупный скандал, и Комитет чуть не привлекли к расследованию. Если это действительно так, проблема касается и вас, дон Страччи. И наконец, он пропал два месяца назад. Руководствуясь здравым смыслом, Хейген, видимо, покинул страну, чтобы его в итоге не упекли за убийство той шлюхи. Однако, может, вам известно, ходит слух, будто он находится в ФБР и собирается сдать нас всех.

Страччи взглянул на Элио, и тот кивнул. Эта информация попала в желтую прессу. Майклу будет сложно искоренить подобную молву, в особенности в отсутствие трупа. Ник сделал свое дело: зловонная дыра в Эверглейдс, где покоится Хейген в своем «Бьюике», так глубока, что никто не найдет там дна.

— Слухи. — Страччи махнул рукой. — Что тут поделаешь. Я прав?

— Возможно, правы. С другой стороны, Хейген не итальянец, не наш человек. Он никогда не давал клятв, не клялся в омерте и все же стал consigliereМайкла. Одно время он даже выполнял обязанности босса — не знаю, известно ли вам об этом. Том Хейген находился постоянно рядом и слышал и видел вещи, предназначенные уху и глазу только сицилийца, и если он запоет как канарейка, боюсь, неприятностей не избежать.

— Если бы да кабы, — произнес Страччи.

Однако Ник чувствовал — Тони крепко сидит на крючке.

— Согласно моим источникам, Сид Клейн… знаете такого?

— Слышали.

— Сиду Клейну передали все юридические вопросы, которыми занимался Том Хейген, когда Майкл ограничивал его делами семьи. Все гадают, кого Майкл объявит своим consigliereна собрании Комитета, а я уверен, это будет Сид Клейн.

Страччи покачал головой.

— Надо признать, — сказал Джерачи, — происходили и более странные вещи.

Страччи допил кофе и отдал пустую чашку своему consigliere,который покорно поднялся снова наполнить ее.

— Понимаю твою горечь, Ники, — проговорил старик. — Но ты просишь у меня невозможного.

— В моей просьбе ничего особенного. Я всего лишь предлагаю вам дать Майклу Корлеоне то, чего ему всегда хотелось.

Страччи поднял брови.

— Продолжай.

— Майкл с неохотой занялся нашими делами. Прекрасно. Хочет бросить — пусть бросает. Хочет стать законопослушным бизнесменом? Сколько раз вы слышали от него подобные высказывания? Достаточно, чтобы затошнило, верно? И тут мы можем ему помочь. Позволим ему воплотить мечту, ничего более.

— Каким образом? — спросил Страччи.