Месть Крестного отца

— Тебе как, по шкале от одного до десяти? — Лукаделло вздохнул. — Достаточно хорош. — Он снова принялся листать Библию. — Что касается компании, которую я представляю, у тебя есть разрешение с самого верха, — он одними губами проговорил имя Соффет, — действовать, как считаешь нужным.

Директора ЦРУ Альберта Соффета Хейген знал еще по Вашингтону. Майкл тоже встречал директора, когда работал в переходном кабинете президента Ши.

Наконец Лукаделло нашел, что искал. Он протянул Хейгену Библию, держа палец на отрывке из Исхода.

Там говорилось о наказании за причинение телесных повреждений. Озадаченный, Хейген поднял глаза.

Лукаделло подмигнул стеклянным глазом.

Хейген кивнул. Око за око, догадался он.

— Хорошая книга, — сказал Лукаделло.

— Верно.

— Мы сделаем все, чтобы предоставить тебе самые свежие разведданные. Когда твоя цель будет достигнута, окажем всю возможную помощь, чтобы свести последствия к минимуму. Главное, не ошибись. Верь мне, мы на твоей стороне.

Джерачи — через Лукаделло, которого он знал под именем Айк Розен, — был замешан кое в каких кубинских делишках. Майкл и Том Хейген полагали, что в любом случае не останутся внакладе. Выгори дело, и они вернут свои казино. Если нет, Джерачи станет козлом отпущения, его амбициям конец. Однако все пошло не по плану. Одного из людей Джерачи, сицилийца по имени Кармин Марино, поймали, когда он пытался убить кубинского диктатора. Марино застрелили при попытке к бегству — Хейген не желал знать, кто это сделал. Разгорелся международный скандал. Еще одной проблемой стали жаждущие мести сицилийские родственники Марино, о которых никто и не слыхивал, хотя, по мнению Хейгена, в ЦРУ должны были о них знать. Чтобы не стать крайним, Джерачи сбежал. Если прикончить его, одним махом разрешится целый клубок проблем.

Хейген кивнул.

— Я всю жизнь участвую в самых разных переговорах. И всегда настораживаюсь, когда кто-то говорит: «Верь мне».

— Ты назвал меня лжецом? — Лукаделло был скорее потрясен, чем рассержен.

— В этом святом месте? Нет. Но какие у нас гарантии, что это не ловушка? Что после того, как мы приберем за тобой, нас не возьмут с поличным и не упекут в тюрягу? Почему вы сами не хотите решить дело?

— Да брось, советник! Чем меньше мы светимся, тем лучше для всех. И на то есть причины. Да и зачем нам делать это? Вы, ребята, по-прежнему в силе, я по-прежнему друг твоего босса — как и четверть века назад, не забывай. Я мало знаю о ваших обычаях, верно, paisaт? Только вот у правительства обычаи мало чем отличаются. Например: парня должны посадить на электрический стул, а у него сердечный приступ. Что происходит? Целая толпа докторов и медсестер из кожи вон лезет, чтобы спасти его. А как только парень встает на ноги, ему по новой бреют голову — и будьте любезны, стул вас ждет. Цель не в том, чтобы преступник умер, цель в том, чтобы его убить. Ты что, сам не знаешь? Да если бы я пришел и сообщил, что работа с твоей посылкой уже сделана, ты бы с ума сошел от ярости. Не отрицай. А если бы сказал, что мы собираемся управиться сами, ты стал бы уговаривать меня оставить это твоим людям. Хватит прикидываться, ладно? Наше желание избежать любого шума и ваша жажда мести как нельзя лучше подходят друг другу.

Хейген и не заметил, когда сердце его перешло на нормальный ритм. Дождь снаружи затихал., а крики толпы становились все громче.

Он махнул рукой в ту сторону.

— Значит, у нас есть время обсудить брата великого человека? — Он имел в виду генерального прокурора Дэниэла Брендона Ши.

— Насчет него даже не знаю, в состоянии ли мы помочь.

— Разве это правильно? Думаешь, тебе, в отличие от нас, ничего не угрожает?

— Мне лично?

— Ты что, и вправду такой корыстный?

— А разве не все мы таковы? Стой, погоди, я забыл, для вас же главное — семья. Интересная концепция. Не думаю, что для тебя это так уж важно. Лично для тебя.

Хейген не удостоил его ответом.

— Что случится, — спросил он, — когда один колумбиец свалит из тюрьмы?

— Я говорил тебе, выбирай выражения. — Лукаделло показал на кафедру. Впрочем, музыка сделала бы бесполезными любые попытки записать их разговор. Тем более что и его люди, и люди Хейгена уже проверили все на предмет «жучков». — Колумбиец… ты говоришь о Карло Трамонти? Ты его знаешь или это просто иn amico degli amici?

Друг друзей.

— Очень смешно.

— Я слышал, он скитается где-то в тамошних лесах. Приплатил кое-кому и снял номер в двухзвездочном отеле в Картагенье, прямо на побережье. Вряд ли это можно назвать тюрьмой. — Лукаделло сделал вид, будто просчитывает что-то в уме. — Он даже, наверное, может вести оттуда свой бизнес, как делал Лучано с Сицилии. Только ему это не нужно. Я бы сказал, сейчас Трамонти всего в трех взятках и двух хороших адвокатах от того, чтобы спать в собственной постели. Прости, но ты ведь не думаешь, что Трамонти попытается соскочить с крючка, шантажируя федеральное правительство? Хороша была бы шутка.

— Я бы не назвал…