Месть под парусами

– Понимаете, Сережа очень напоминал мне чеховского Беликова. Конечно, он не носил темных очков, не затыкал уши ватой и на извозчике не ездил, потому что нет сейчас извозчиков, однако этот человек жил закрытым в собственном мире с придуманными глупыми правилами, где не было немытых яблок или неровно висящего пальто. Причем он и сам не понимал, как многого он лишался из-за своих этих непонятных ограничений.

– Сергей оценил подарок? – спросила я с неподдельным интересом, про себя в очередной раз отметив, как непроста была Настя, несмотря на кажущуюся мягкость.

– Я завернула книгу в подарочную бумагу, обвязав сверху бантом так, что сразу и не видно было, что именно скрыто за упаковкой. Но в тот вечер Сережа был в настолько взвинченном состоянии, что вряд ли бы оценил презент по достоинству, – объяснила Анастасия.

– Вы знаете, что произошло? – живо заинтересовалась я.

– Не совсем, – отрицательно качнула головой девушка. – Сначала он вовсе не хотел разговаривать. Просто шел, глядя перед собой, хмурился и вовсе не обращал на меня внимания. А потом вдруг предложил мне подушечку «Орбит»!

– Почему вы говорите об этом с таким удивлением? – спросила я, улыбнувшись.

– Сережа не жевал жвачки. По крайней мере, я никогда не видела этого. Зато лекцию о том, что не стоит этого делать, прослушала. То есть, Татьяна Александровна, уже только поэтому становилось понятно, что у Сергея что-то произошло.

Я ободряюще улыбнулась, и Настя продолжила:

– Когда мы пошли уже на второй круг по одним и тем же аллейкам, я не выдержала и спросила, что с ним такое. Он ответил, что буквально только что перед выходом успел поругаться с Ермиловым. Ермилов Евгений Александрович – наш начальник отдела продаж.

– Комаров рассказал вам о причине ссоры? – спросила я, делая пометки в блокноте.

– К сожалению, нет, – отрицательно качнула головой Настя. – Но я, кажется, еще никогда не видела Сергея настолько раздраженным. В общем, я поняла, что диалога у нас не получится, наскоро простилась и уехала домой. Правда, напоследок он хотел проводить меня до автобуса и даже щедро предложил воспользоваться его проездным. Я, впрочем, отказалась. После этого он звонил еще пару раз, да и в кабинет ко мне заглядывал, пытался объяснить, что с моими взглядами на жизнь и отсутствием правил я могу никогда не найти себе спутника жизни. Но мне даже перспектива оказаться в обществе сорока кошек перестала казаться такой страшной в сравнении с брачным союзом с таким занудой.

Мы помолчали, думая каждая о своем, затем Настя уточнила, есть ли у меня еще какие-нибудь вопросы.

Вопросов не было. По крайней мере, на данный момент. Я занесла ее номер телефона в список контактов, заверила, что если вдруг что-то захочу уточнить, то непременно ей наберу. Также предложила и Насте звонить, если та вспомнит что-то важное или то, что ей самой покажется важным.

Я смотрела в окно, как девушка быстрым шагом шла в сторону офиса, и пока решила прогуляться по аккуратным парковым аллеям, погреться на солнышке, пораскинуть мозгами.

Судя по тому, что я услышала, Сергей Васильевич Комаров был придирчивым педантом, повернутым на правилах, которые придумывал сам.

Жить по правилам на самом деле, конечно, неплохо, более того, существовать в заведенном порядке намного проще и легче. Но и педанты бывают разными. Бывают, как Штирлиц, педантичные, аккуратные, ответственные, пунктуальные и вообще положительные. А бывают и такие, как Комаров, с утрированными понятиями, превращающими обычного, в сущности, человека в непроходимого зануду.

Как бы хорошо и приятно ни гулялось по освещенному солнышком парку, а дело само себя не раскроет. Поэтому я, слегка прибавив шагу, направилась в «МедТех», решив, что сперва загляну к Вадиму Романовичу, чтобы узнать, есть ли что новое в полицейском расследовании, а затем попрошу его сопроводить меня в кабинет Сергея Васильевича.

Возможно, мне показалось, но Вадим Романович был рад мне. По крайней мере, именно так я идентифицировала чуть дрогнувшие в улыбке уголки его тонких губ.

Оторвавшись от ничем не примечательного вида за окном в своем кабинете, он повернулся ко мне и чуть склонил в приветствии голову:

– Татьяна Александровна.

– Без отчества, – машинально поправила я, про себя фыркнув, уже предвосхищая его ответ.

Белых не обманул ожиданий:

– Хорошо, Татьяна без отчества.

Я прыснула, уже не сдерживаясь, но, тут же посерьезнев, проговорила:

– У меня есть просьба, Вадим Романович.

– Все, что в моих силах, – без промедления отозвался тот.

– Если это возможно, я хотела бы побывать в кабинете Комарова, – озвучила я свою просьбу.

– Там уже побывала полиция, но, насколько мне известно, а мне известно, потому что там все-таки был, в кабинете ничего интересного не нашли. Впрочем, как мне показалось, особо и не искали.

– Почему? – удивилась я.

– Сейчас сами увидите, – хмыкнул Белых, роясь в нижнем ящике стола, как оказалось, в поисках ключей.