Месть подают холодной

— Доверенный помощник, говоришь… — задумчиво бормотал Каморный. — А откуда ты его знаешь? Спала с ним, что ли?

— Ты не поверишь, но не спала и не собираюсь, — устало улыбнулась Света. — Просто в детстве мы жили в одном доме.

— А как он живет сейчас? — заинтересовался Каморный. — Семья, дети, какая квартира?

— Откуда я знаю! — Света пожала плечами. — Я сказала, что знала, а теперь — проваливай. И помни наш уговор: мне терять нечего.

* * *

Света Малькова, сколько себя помнила, всегда считалась старшей. Это внушили ей родители лет примерно с четырех, когда родилась младшая сестренка Ирочка.

«Ты старшая, — говорили ей, — и должна понимать, что младенцу нужен покой, поэтому нельзя прыгать и играть в шумные игры».

«Ты старшая, — говорили ей, по прошествии шести лет, — и должна не бегать с подружками, а присматривать за сестрой во дворе, не отпуская ее от себя ни на минуту».

«Ты старшая, — твердила мать, — и должна вовремя приводить сестру из школы и контролировать приготовление уроков».

И Света все делала, не потому что была особенно послушным ребенком, а потому что действительно чувствовала ответственность за младшую сестренку. Родителям было некогда: отец часто ездил в командировки, а мать работала, но все как-то неудачно — какие-то у нее все время были проблемы с работой, потому что была она человеком взбалмошным и долго не могла ужиться ни в одном коллективе. Она часто меняла места работы и, не имея специального образования, устраивалась то техником, то секретаршей, то вообще лаборанткой. В первое время шла она на новую работу как на праздник и по утрам, тщательно накладывая макияж перед зеркалом, рассказывала дочерям, какие замечательные работают люди в ее новом коллективе, какая в отделе творческая атмосфера и здоровый психологический климат. Так продолжалось несколько месяцев, после чего мать начинала приходить с работы взвинченная, начальника называла старым козлом, сотрудники мужского пола становились у нее хамами, а сотрудницы — все поголовно стервами и старыми грымзами. Заканчивалось все тоже всегда одинаково — мать увольнялась по собственному желанию и проводила время, лежа на диване с телефоном в одной руке и с сигаретой в другой. Потом она оживала, говорила, что ей осточертел быт — все эти кастрюли и грязное белье, и история с устройством на работу начиналась по новой. Естественно, при такой сложной жизни матери некогда было заниматься дочерьми.

И Света учила Ирочку самым необходимым вещам: кататься на двухколесном велосипеде, собирать кубик Рубика, читать, потом, лет в двенадцать, — красиво укладывать волосы и красить ресницы.

Когда Свете исполнилось семнадцать и она заканчивала школу, а Ирка вступила в беспокойный возраст тинейджеров, родители не придумали ничего лучшего, как развестись.

Дело происходило летом, Ирочку отправили в пионерский лагерь, а Света сдавала выпускные экзамены. И вот, как раз перед математикой родители и огорошили ее известием.

— Вы что — рехнулись? — только и нашлась она что сказать.

Мать бегала как безумная по комнате, беспрерывно куря и рассыпая вокруг пепел, отец морщился и отводил глаза.

— Выйдем на балкон, — кивнула ему Света.

— Ты соображаешь, что делаешь? — накинулась она на него злым шепотом. — На кого ты нас оставляешь? Ведь она же совершенно не умеет жить!

Отец промямлил что-то по поводу того, что он будет присылать деньги.

— Сколько? — агрессивно наступала на него Света. — И потом — что значит — присылать?

Отец пробормотал, что да, он переезжает жить в Москву — не случайно ездил так часто туда в командировки, поняла Света. Он все оставляет им — квартиру, имущество, а сам начинает с нуля — на новом месте, с новой женой.

— В одной семье порядка не навел, так и в другой ничего не получится! — зло прошипела Света.

— Стерва какая выросла! — отшатнулся он.

— Заткнись! — закричала дочь уже в полный голос. — Ирка еще маленькая совсем, кто ее будет растить? Ты об этом подумал?

Отец только махнул рукой и через несколько дней уехал, а у матери, как Света и опасалась, началась сильнейшая депрессия. «Ей только повод дай себя пожалеть!» — зло думала Света. Иру оставили в лагере еще на одну смену, а про то, что Света сдает выпускные экзамены и нужно как-то определяться с дальнейшей учебой, родители просто забыли.

Мать валялась на диване, нечесаная и курила так, что Свете хотелось иногда вызвать пожарную команду. Потом мать стала куда-то уходить надолго, Свете некогда было за ней следить. Выпускные она сдала кое-как, о поступлении в институт нечего было и думать — ни денег нет платить репетиторам, ни времени на подготовку, да и желание пропало.

Прошел месяц, Света с недобрым чувством ждала приезда младшей сестры, и предчувствия ее не обманули. Узнав новости, Ирка стала проводить время так же, как мать, — рыдала и валялась на диване, только что не курила. Они вообще с матерью были похожи не только внешне — обе имели неустойчивый, слишком эмоциональный характер, только мать была неуживчива и неприятна в общении, а Иришка была человек легкий, только слишком сентиментальный.