Месть предателя

Интересная взаимозависимость: адвокат Гордеев помогал самолюбивому и упрямому следователю Ступникову принять единственно верное для него решение: взять на себя смелость и прекратить одно дело, чтобы возбудить другое, истинное. И тем снискать себе если не славу, то уж точно известность как юриста неподкупного и перспективного. Впрочем, так ли уж перспективна неподкупность? Может, как раз этот вопрос и мучает больше всего Дмитрия Константиновича?

Гордеев изложил своим коллегам по бывшей профессии соображения по поводу этих двух случившихся последовательно, друг за другом «самоубийств», как они это обсуждали и сформулировали в МУРе, у Вячеслава Ивановича, выложил имеющиеся факты. Особый интерес у местных товарищей вызвала фотография Киры Бойко и отпечатки ее пальцев.

Имейся они на тюбике с помадой, забытом под подушкой в постели Котова, это подтвердило бы факт пребывания женщины в номере «самоубийцы»-киллера, против чего категорически возражал весь гостиничный персонал. А окажись они еще и на пистолете, вопрос о самоубийстве вообще отпадал бы. Соответственно фотографии и той и другого, предъявленные соседям Седовой, по матери – Перетерской, узнай они кого-нибудь из двоих, развеяли бы также миф и о самоубийстве несчастной одинокой женщины.

Сколько времени займут оперативные мероприятия, Гордеев не мог и предположить, но его пребывание в Новосибирске полностью от них зависело. Как и дальнейшая судьба Киры Бойко. Если только Орлов с Поташевым не заподозрили интереса к ней со стороны своих противников и уже не приняли меры собственной безопасности. А что это за меры у людей, напрочь лишенных совести и обычной человеческой жалости, можно было и не спрашивать. Тут уж вся надежда, что сотрудники Дениса не дадут маху.

…Поташев спешил. Отказ надежнейшего до последнего времени партнера Олега Булгака участвовать в афере – он так прямо и сказал в лицо Эдуарду Владимировичу – по ликвидации российской фирмы «ВДП» очень сильно ударил по его планам. Совершенно естественно, что Эдуард Владимирович изобразил непонимание и обиду, но дело-то ведь от этого не менялось. Более того, неожиданно сжавшееся время поставило под вопрос вообще всю операцию по переносу производства перлара в Германию – как первоначально планировал свои действия Поташев. А ведь он под будущие баснословные прибыли уже взял пару серьезных кредитов. Ну что касается, скажем, Инкомбанка тут особой спешки нет, подождут, ничего не случится, тем более что он, этот кредитор, и так на ладан дышит. А вот с Дойче-банком шутки плохи: немцы не любят, когда их надувают. Впору подумать о том, стоит ли вообще связываться с Германией.

Словом, денежные дела были скверны. А тесть-генерал, обожающий давать мудрые советы, чему обучился еще на службе в КГБ, в финансовых делах ни черта не смыслит, зато плетет такие интриги, от которых даже Эдуарду, далеко не новичку в подобных делах, иной раз становится тошно. И еще одна, ну просто убийственная деталь: при всем своем гадюшном прошлом тесть, оказывается, все еще мнит себя патриотом Отечества. И огромные средства, которыми он распоряжается и о величине которых Поташев мог только догадываться, генерал Орлов, отметая в своем чине приставку «бывший», определял как действующую силу будущей России – без демагогов и демократов.

Вот такое, понимаешь, раздвоение. И зятю он помогает, обеспечивая безопасность в проведении тех или иных финансовых комбинаций, благодаря которым та же Россия теряет сотни миллионов долларов, и рассуждает о том скором времени, когда новая Россия всему миру нос утрет. И то и другое всерьез. Методы, которыми при этом пользуется отставной генерал, без всякой натяжки можно назвать уголовными, но тут ничего уже не поделаешь – таков основной контингент его кадров. А в этой среде действуют лишь два фактора: крепкий крючок и деньги.

Не хотел, конечно, Эдуард Владимирович, чтобы его тесть узнал о Кире Бойко – не в роли жены Федора Невежина, а в другой, главной, но ведь от этих распроклятых чекистов ничего не утаишь. И когда Поташев сам узнал, как ухитрился генерал использовать его любовницу, дело чуть до разрыва не дошло. Словесного, разумеется. Поскольку генерала меньше всего интересовали моральные воззрения зятя. А дела перспективной фирмы не могли быть разрушены из-за какой-то шлюхи, подсунутой затем в качестве жены своему приятелю. И место этой шлюхи давно уже было определено генералом, поэтому опоздал, парень, она уже вся – с ног до головы – повязана.