Месть Солнцу

«Желудок» оказался размером с внутренний зал собора Петра Великого в Петербурге. Он имел сотни наростов, светящихся пурпуром, словно они были раскалены до высоких температур (между тем как датчики Оптимала показывали странную «абсолютно нулевую» температуру – минус двести семьдесят три градуса по Цельсию), и помаргивал сотней птичьих глазок.

Дыра тоннеля за кормой катера заросла чёрным узором.

– Ничего не чувствуешь? – вдруг спросила Флора.

– Тонкие колебания полей… – начал отвечать Оптимал.

– Я не тебя спросила.

– Меня? – Терентий прислушался к своим ощущениям. – «Вшинник» чувствует сквознячок.

– Нас чем-то просвечивают.

– Оптимал?

– Это не гамма-лучи и не рентген, – успокоил компьютер.

– Слава богу!

– С другой стороны, если Улей манипулирует вакуумом, от его колебаний нас ничто не защитит.

– Надеюсь, – сказал Терентий, – ты ошибаешься.

Подождали несколько минут, вглядываясь в мерцающие «угли» стен.

– И долго будем так сидеть? – не выдержал молодой человек.

– Если нас пригласили, как ты сам сказал, то должен появиться парламентёр для переговоров.

– Я просто выбрал самый лучший для нас вариант. Улей мог бы запросто нас уничтожить.

– Не думаю, что так уж запросто. «Голем» – не детская коляска. К тому же умный не станет уничтожать слабого, не узнав, чего тот хочет.

– То есть ты надеешься на эмоции Улья, так?

Флора промолчала.

Ждать пришлось ещё полчаса.

Наконец стены «раскалённого желудка» в очередной раз мигнули, и с потолка помещения выпала вниз капля воды величиной с бочку, за пару мгновений превратившаяся в человеческую фигуру. Терентий ожидал увидеть Гришу, но вспомнил, что приятель остался внутри малого Улья – солнечного. Этот посланец был незнаком.

Флора тоже никогда не встречалась с аналогом переговорщика.

Он был высок, выше самого Терентия на голову, массивен, широк и одет в подобие металлического балахона, скрывающего ноги. Затем стало видно его лицо, и мышцы плеч Терентия невольно напряглись: у парламентёра было почти нормальное человеческое лицо и три глаза! Он оглядел катер, вися в центре помещения на высоте двух метров от пола, поманил рукой пассажиров, приглашая их выйти.

– Жди, – встала Флора.

– Пойду я! – возразил он решительно, преграждая путь женщине. – Коммуникатор – моя профессия.

– Тогда пойдём вместе.

– Флора…

– Выполнять! – процедила она сквозь зубы.

Пришлось подчиниться.

Выслали вперёд «кенгурят» – фозмов, выбрались сами, зависая перед парламентёром на той же высоте.

Он оглядел их как обыкновенный человек, не выражая никаких эмоций (Терентий подумал об этом с усмешкой), стал смотреть на Флору, приняв её, очевидно, за главного. В головах обоих космолётчиков проквакал сдавленный, полный металлических щелчков человеческий голос:

– Предлагаем присоединиться.

Терентий покосился на державшуюся чуть поодаль Флору, подумав, что и она, наверно, повернула к нему голову.

– Как тебе нравится? – сказала она. – Ни привета, ни вопроса, ни вводного слова.

– Просто Улей послал для контакта с нами какую-то недалёкую программу.

– Вы знаете, кто мы? – обратилась она к парламентёру.

– Не имеет значения, – равнодушно ответил трёхглазый.

– Представьтесь.

– Не имеет значения, – тем же равнодушным тоном повторил парламентёр.

– Нам нужен представитель хозяина более высокого уровня. Передайте ему, что мы будем разговаривать только с существом не ниже нас по интеллекту.

– Не имеет значения, – в третий раз повторил переговорщик.

– В катер! – скомандовала Флора Терентию.

Оба повернулись и вернулись в кабину.

Виом показал висящего трёхглазого, на лице которого не отразилось ничего, будто он действительно был только роботом уровня автоматического громкоговорителя.

Спустя несколько секунд он исчез.

– Оптимал, защита!

Вириал управления сыграл гамму индикаторного перемигивания. Видимость внешнего интерьера стала хуже, компьютер накинул на «голем» пузырь – дополнительное силовое «зеркало».

– Что-то здесь не так, – покачал головой Терентий.

– Ты про что?

– Почему для контакта с нами Улей посылает такого болвана? Вернее, пустышку с функцией голоса? Почему он просто не включит зомбер, чтобы подчинить нас?

– Я думала над этим. Зомбер, как ты говоришь, или аппарат для внушения, Улей, может, и включал, но это излучение не пробило защиту катера. Другое дело – болван.

Терентий издал смешок.

– А разве нет?

– А ты ни разу не задумывался, почему мы считаем Улей единым организмом? Да, он сформирован миллионами клеток-сознаний живых существ и нанитов, но они всё равно отличаются друг от друга, и прежде всего – интеллектом и психикой. В начале двадцать первого века был создан фильм «Матрица» о возникновении саморазвивающейся компьютерной программы, по сути – первого Улья. И таких систем люди выдумали не одну. Так это на Земле. На других планетах должны были возникнуть свои Ульи, со своими наборами логик и законов бытия, которые потом объединились с нашими в один глобальный – вот этот самый. Он и подключает к решению задач то один узел, то другой. На Солнце сейчас торчит Улей поменьше, а для контакта с нами выбран другой, ещё проще.