Месть троянского коня

— А мне можно будет осмотреть весь дворец? — спросил базилевс.

— Конечно. И дворец, и весь город. Сразу, как пообедаем. Идем.

Они спустились еще на один пролет лестницы и вышли во внутренний двор, по размерам напоминавший небольшую площадь. Мощеный светлыми кирпичами, обсаженный по краям розовыми кустами, с бассейном посередине, он был очень наряден. Герои пересекли его и оказались перед широким порталом, который вел в центральную часть дворца. Из светлого коридора навстречу им вышла Андромаха. Ее волшебное превращение поразило Ахилла еще сильнее, чем царственное величие Гектора. Молодая женщина была в узком голубом платье из легчайшей ткани, такой тонкой, что она казалась прозрачной. Плотно облегая и подчеркивая высокую грудь и тонкую талию троянки, платье оставляло плечи совершенно открытыми, держась на лямках, сделанных в виде цепочек из посеребренной кожи. Таким же был и пояс. Покрывало, тоже голубое, все в замысловатых кружевах, не скрывало наготы плеч — оно просвечивало, как утренняя дымка. Медно–рыжие волосы были уложены в изысканно простую прическу, но несколько локонов, как бы нечаянно, выбивались из нее и скользили по точеной шее Андромахи. Два одинаковых серебряных браслета в виде змеек с изумрудными глазами обвивали запястья, и такие же свернувшиеся кольцами змейки свисали с мочек ушей.

Она шла легко, почти летела, вся исполненная радости, настолько прекрасная, что мужчины разом остановились, едва увидев ее. За нею спешила рабыня, держа на руках румяного, весело смеющегося Астианакса.

— Здравствуй, Ахилл! — Андромаха остановилась, низко склонилась перед героем и, улыбаясь, выпрямилась. — Гектор велел мне переодеться к обеду и ждать со всеми в зале, но я… мне очень хотелось, чтобы ты раньше, чем увидишь их всех, увидел нашего сына! Я плохо сделала, Гектор?

— Хорошо! — ответил троянский герой, обнимая ее. — Ну и платье!.. Даже не знал, что у тебя такое есть… Я же влюблюсь в тебя еще сильнее. Просто с ума сойду!

— Так тебе и надо! — прошептала Андромаха — Больше бегай за амазонками… Ахилл, нашего сына зовут Астианакс. Ему три года. И как он тебе?

— Вылитый Гектор, только маленький! — Ахилл засмеялся и протянул руку мальчику, который, сидя на руках рабыни, перестал смеяться и серьезно смотрел на него.

— Ты Ахилл, да? — спросил он, вкладывая крохотную теплую ладошку в руку героя.

— Да.

— Я тебя знаю. Ты спас моего отца.

Базилевс невольно вздрогнул.

— Это кто тебе сказал?

— Мама. И папа. И все.

— И больше ты обо мне ничего не слышал?

Астианакс мотнул кудрявой головкой.

— Не. Ну… Слышал. Что раньше тебя все боялись. А почему тебя боялись? Ты же добрый…

Ахилл сделал над собой невероятное усилие, чтобы выдержать прямой взгляд больших, темных, как у Гектора, глаз малыша.

— Раньше я был злой, — сказал он.

— Не–е–е… — кудряшки решительно затряслись. — Не был! Мама, он врет, да?

— Врет! — кивнула Андромаха. — Он всегда был добрый.

— Как вы оба разговариваете с нашим гостем? — возмутился Гектор. — «Врет»! Что за слова?

— Я больше не буду! — с готовностью воскликнул мальчик. — Ахилл, а мама говорила, что у тебя есть красивый, большой–большой пес, и он умный и знает все слова… А ты мне его покажешь?

— Обязательно!

Повинуясь неожиданному порыву, герой взял ребенка с рук рабыни и крепко поцеловал в тугую абрикосовую щеку. Астианакс тут же поцеловал его в ответ.

— Он тоже полюбил тебя! — сказал Гектор.

Потом подхватил сына подмышки, подкинул чуть не до высокого свода коридора, вызвав этим восторженный визг малыша, поймал его и передал рабыне.

— Погуляй с ним, Эфра, пока мы будем трапезничать. Мы и так опаздываем. Ого! Слышите? Гонг! Это значит, что к трапезе уже все готово, и все уже там.

Миновав коридор, они вошли в большой зал Приамова дворца, разлившийся перед ними ослепительным светом и стройным пением кифар.

Глава 3

— И ты полагаешь, что выдержишь три–четыре часа в колеснице? Да тебя растрясет так, что к вечеру может снова начаться жар. Тебе этого хочется?

— Глупости! Мы поедем медленно, и не по тряской дороге, а по мощеным улицам. С чего быть жару? И я прекрасно себя чувствую!

— Вижу, что прекрасно! Потому что вчера вечером и сегодня утром я влил в тебя уйму всяких снадобий. Не воображай, что ты здоров — тебе еще лечиться и лечиться! Я прав, Ахилл?

Этот разговор происходил на одной из внутренних террас дворца. Когда закончился обед, Приам пригласил сыновей, жену и своего знаменитого гостя выпить вина на свежем воздухе. Ему хотелось, чтобы Ахилл отдохнул и пришел в себя после массы свалившихся на него впечатлений.