Месть в конверте

Все-таки почему-то происходило так, что все костюмы Георгия Федоровича, в том числе и служебные мундиры, сидели на нем… ну не так чтобы неаккуратно или небрежно, а как-то… чуть-чуть не совсем точно, чуть-чуть… неправильно, что ли… Что поделаешь! Генерал был представителем той породы людей, которые не очень хорошо умеют носить вещи, даже самые фирменные и добротные. Это ведь тоже искусство! А оно либо заложено от рождения, либо воспитывается в детско-юношеском возрасте. Но последнее, разумеется, предполагает наличие перед глазами достойных образцов, с которых можно было бы взять пример. А откуда они могли взяться в жизни провинциального мальчишки, обитателя военных городков? Смешно вспомнить, но лишь к последним курсам института будущий генерал окончательно отрешился от традиционной, в кругу его немногочисленных знакомых и приятелей, манеры своеобразно наводить блеск на, как правило, достаточно стоптанную и перекошенную обувь: сначала правый ботинок об левую брючину с обратной стороны, затем — наоборот.

Считается, что человеческая память сохраняет все увиденное, услышанное, воспринятое. Если это действительно так, то где-то в глубинах сознания Георгия хранилась практически вся география родной страны: одуряющие ароматы уссурийской тайги и жесткая сухость раскаленного воздуха среднеазиатских пустынь, обволакивающая мягкость прибалтийских туманов и сказочная феерия красок Крыма, озвученная рокотом вечного накатного движения бесконечных черноморских волн. Впрочем, Крым — это было нечто исключительно сиюминутное в круговерти служебных перемещений отца Георгия, простого капитана автодорожных войск. А что такое обычный армейский капитан без блата, без могучей «мохнатой» лапы? Тьфу на него — и только! Копейкин ему имя! И два-три месяца случайного крымского благоденствия с объективной закономерностью сменились сдержанной и суровой красотой Северного Урала. Все правильно. И совершенно нечему удивляться. Это в годы войны вас, дорогие лейтенанты и капитаны, скромных, непритязательных и героических до неправдоподобия, с открытой душой привечали в севастопольской мясорубке, а в мирное время найдутся и другие, более достойные, кому, безусловно, более пристало служить Отчизне, охраняя благополучие и безопасность благословенного полуострова.

Отец. Статный, красивый, высокий. Ну не так чтобы очень высокий, но Георгию, чуть-чуть не дотянувшему до отцовского, в общем-то, нормального среднего роста, всегда не хватало для полного счастья этих самых четырех-пяти сантиметров. Фронтовик. Восемнадцатилетним мальчишкой добровольцем ушел в армию после первого курса автодорожного института. Как чрезвычайно образованная личность — средняя школа плюс год вуза — был направлен на офицерские курсы. Разумеется, «строгали» будущий младший командный состав стремительно и поверхностно, что по ситуации первых месяцев и даже лет войны вполне объяснимо. Армия несла жуткие потери, и хоть как-то, хоть кем-нибудь необходимо было затыкать эти дыры, нет, какие там дыры — провалы, кратеры! Но несмотря даже на эту сверхускоренную подготовку, к Сталинградскому апокалипсису младший лейтенант Федор Жаворонков не поспел. Уже был загружен эшелон, уже начали движение, но все-таки 2 февраля 1943 года — день победного завершения Сталинградской битвы — наступило быстрее, чем свежесформированные воинские соединения успели преодолеть путь от Омска до Куйбышева, а посему после Куйбышева вместо Сталинградского направления эшелон с сибиряками был продвинут сразу же значительно западнее.

Таким образом, начать «кушать» настоящую войну в полном ее объеме новоиспеченному младшему лейтенанту довелось лишь под Курском. И было это «кушанье», несмотря на всю его героичность, патриотизм, упоение победным уже порывом, настолько полно горечи, боли и страданий, что отец даже спустя десятилетия терпеть не мог говорить о войне. На конкретные вопросы отвечал односложными «да» — «нет», чаще бурчал что-то невнятное, зажимался, замыкался в себе, мрачнел. И лишь одно воспоминание разглаживало жесткие складки на его лице, лишь одна тема побуждала его улыбнуться с теплом и нежностью: под Курском он встретил маму!