Месть в смирительной рубашке

Шприца со снотворным у меня не было, поэтому я воспользовалась другим весьма действенным методом обезвреживания противника. Следующий удар моего кулака пришелся аккурат по голове Кирилла. Ремизов рухнул на пол практически рядом со своей напарницей.

Пока преступники не пришли в себя, надо было их связать. Я огляделась в поисках подходящей веревки. С удивлением заметила, что, помимо меня и тети Милы, в подвале лежат еще два человека – женщина лет сорока и мужчина лет тридцати. Оба они находились без сознания.

Веревки я не нашла, зато Кирилл Ремизов носил джинсы, подпоясанные ремнем. Я стянула ремень с психиатра и крепко связала преступную парочку. Никто из больных в сознание не пришел, похоже, им вкололи изрядную дозу снотворного.

Я подбежала к тете Миле, проверила пульс. К счастью, тетушка была жива, пульс слабо, но прощупывался. Надо было срочно вызывать помощь.

В кармане Кирилла я нашла мобильный. Моего смартфона поблизости не было, где он – неизвестно. К счастью, я помнила номер телефона Петрушева наизусть. Я стала искать выход из подвала, чтобы позвонить приятелю.

Выбежав из комнаты, где лежали подопытные, я попала в длинный коридор, который заканчивался лестницей, ведущей наверх. По пути я заметила дверь еще в одно помещение – наверно, там находились инструменты для медицинских исследований и нужное оборудование. Заходить в комнату я не стала – поднялась из подвала наверх, выбежала на улицу и вызвала полицию и «Скорую помощь».

Эпилог

Петрушев приехал быстро – Романова и Ремизов все еще валялись без сознания, Кирилла я крепко приложила, а на Стасю действовало сильное снотворное.

Пока я дожидалась полицию, пыталась привести в чувство хоть кого-то из подопытных. Но все было бесполезно. Трое пострадавших, включая тетю Милу, были живы, но в сознание не приходили. Я боялась, что медицинская помощь опоздает, спасти несчастных не удастся.

Преступников арестовали, «экспериментальную лабораторию», в которой Ремизов издевался над своими подопытными, оцепили. Тетю Милу и незнакомых мне мужчину с женщиной отвезли в больницу, об их состоянии мне ничего не сказали. На место происшествия выехали две бригады «Скорой помощи», вторая машина осталась на случай, если кому-то из пациентов или персонала больницы потребуется врачебная помощь.

Я хотела поехать вместе с тетей, но Петрушев заявил, что пока я должна давать показания. Я понимала, что в отделение реанимации, куда, скорее всего, доставят потерпевших, меня не пустят, и, хотя на душе скребли кошки, я осталась на месте преступления.

Пока территорию осматривали, Петрушев отвел меня в сторонку и проговорил:

– Женя, я не стану тебя обнадеживать, но если твоей тете вводили в кровь препарат, который я отдал на экспертизу, шансов на восстановление почти нет. Лекарство – условно назовем его так – имеет в своем составе гремучую смесь из эфедрола, сибурина, еще нескольких наркотических веществ, вызывающих агрессию и повышенную активность, но кроме того в ампуле содержится сильное снотворное, которое погружает человека в сомнамбулическое состояние. Ремизов задался целью сделать из людей роботов, которые выполняют волю заказчика и не контролируют своего поведения. Со временем клетки головного мозга отмирают, человек теряет рассудок и превращается в некое подобие зомби. Я не знаю, как долго твою тетю подвергали инъекциям, это надо узнать у Ремизова и Романовой. Но даже однократное введение инъекции пагубно воздействует на организм человека…

– Они говорили, что тетя Мила слаба и долго не протянет. – Я старалась сохранять самообладание, но получалось у меня это плохо.

От осознания того, что моя тетя, возможно, никогда не очнется, подкашивались ноги и кружилась голова. Отчаяние и боль лишали способности спокойно реагировать на происходящее, но, как ни странно, к Стасе я не испытывала ненависти. Я не могу объяснить это, однако у меня сейчас напрочь отсутствовала жажда мести, к бывшей подруге я чувствовала лишь равнодушие.

– У тебя есть информация о том, кто еще замешан в этих опытах? – спросил Петрушев.

Я кивнула.

– Да, работница столовой, Людмила Геннадьевна, подсыпала наркотики в пищу больным и мне. Не знаю, травила ли она других работников больницы, но думаю, это Ремизов ей указывал, кому достанется яд в еде. Я полагаю, ей платили за это, по поводу второй сотрудницы не уверена.

– Хорошо, мы всех допросим, – кивнул Петрушев. – У тебя еще что-то?

– Да, скорее всего, многие пациенты получили свою дозу отравы, – сказала я. – Лиза, одна из пациенток, испытывала симптомы, которые были и у меня. Я не знаю, что это за препарат был, но не та инъекция, которую использовал Ремизов на своих подопытных. Скорее всего, это наркотик, который вызывает галлюцинации и повышенную тягу к сладкому.

– Хорошо, мы проверим, – пообещал Петрушев. – Я смотрю, тебе самой требуется медицинская помощь. Сейчас тобой займутся медики с другой машины.