Месть ведьмака (СИ)

В это время Екатерина достала из мешочка сухие травы и положила их на дно металлической вазочки, затем поместила сверху листочек с именем матери Галины. Женя чиркнула спичкой о коробку и поднесла её, зажжённую, к бумажке. Пламя охватило её, а затем и травы. Коричневатый, ароматный дымок поплыл по комнате.

— Пей чай, Галина! — приказала Женя и сама взяла в руку свою чашку.

Та, услышав команду, поднесла чашку к губам. Травяной настой показался ей таким вкусным и ароматным, что она почти залпом выпила его. Вскоре всё её нутро затрепетало и наполнилось необъяснимой радостью. Когда чай в чашках кончился, а пепел в металлической вазочке остыл, Евгения сначала разровняла его по дну ножом, потом разделила на три равные части, и каждую из них собрала в отдельную кучку. Затем уколола кончиком ножа свой безымянный палец и по капле крови капнула на каждую из них. Кровь тут же впиталась в пепел и утратила цвет, не нарушив его консистенции. Тогда она отложила нож в сторону, взяла в руку медальон, приложила его к своему лбу и, повернув голову к пустому креслу, громогласно потребовала:

— Всевидящее Око, покажи нам Ольгу!

Прозрачный воздух над креслом колыхнулся волной.

В следующее мгновение Евгения нажала на череп перстня указательного пальца. Он раскрылся. Она подцепила ножом первую кучку пепла, аккуратно поместила её внутрь перстня и защёлкнула его. Затем поочерёдно проделала то же самое с двумя оставшимися черепами и горочками пепла.

Екатерина зажгла свечу, поводила ей над креслом, словно всматриваясь во что-то. Затем едва заметно кивнула внучке. Та поднесла ко рту перстень на указательном пальце, повернула его в сторону кресла и, дунув в его отверстие, крикнула повелительным тоном:

— Покажись нам, Ольга!

Пепел струйкой вылетел из него и стал медленно оседать вниз над креслом, покрывая что-то объёмное и невидимое. Под ним стал слегка проявляться силуэт женщины. Новоиспечённая ведьма дунула во второй череп с разомкнутым ртом и с надрывом в голосе спросила:

— Ты слышишь нас, Ольга?

Когда пепел осел, силуэт в кресле стал виден лучше, а в гостиной послышалось приглушённое:

— Да-а-а!

Тогда Женя дунула в третий перстень со змеёй на черепе и спросила:

— Ты видишь нас, Ольга?

— Вижу! — послышался таинственный голос.

Теперь силуэт женщины, весь пепельного цвета, стал виден совсем хорошо. Увидев его, Галина улыбнулась.

— Доченька, — послышался голос её матери, — какая ты сегодня красивая! Если бы ты только знала, как я тебя люблю и благодарю Бога, что он подарил мне тебя!

Галина широко открыла глаза от удивления и смущённо спросила:

— Ты меня любишь? Тогда зачем ты проклинала меня, когда отец обижал тебя, а я при этом присутствовала? Разве я была виновата в его поведении?

Голос Ольги предательски дрогнул:

— Что ты такое говоришь? Отец никогда меня не обижал, а мне и в голову не приходило желать тебе плохого. В каком страшном сне ты это увидела, доченька? Здорова ли ты? Дай я тебя обниму и поцелую, чтобы это наваждение покинуло тебя!

Она сорвалась с места, чтобы броситься к дочери, совсем позабыв, что является теперь неосязаемой. От движения воздуха и порыва души пепел слетел с неё, и образ стал невидимым. Интуитивно Евгения приложила медальон ко лбу и потребовала:

— Всевидящее Око, скрой от нас Ольгу!

Дмитрий тут же сориентировался, снова мягко щёлкнул в воздухе пальцами и, подхватив слова матери Галины, выдал:

— Доченька моя, дай я тебя обниму!

При этом он по-прежнему сидел на своём месте, закинув ногу на ногу, а Галина воспринимала его мужской голос, как материнский. Подалась вся вперёд, обняла воздух руками, словно свою мать, и начала то всхлипывать, то радостно смеяться. Вдруг Дмитрий стал чмокать губами в воздухе, изображая поцелуи, а Галя — подставлять лицо для поцелуев то одной щекой, то другой. Она искренне верила, что её целует мама, а проклятия матери и жестокость отца ей действительно приснились.

— Какие красивые и шелковистые у тебя волосы, как приятно тебя гладить по голове, — продолжал Дмитрий.

Глаза Галины округлились, наполнились крупными каплями слёз счастья. Девушка, как кошка, подставляла свою голову под несуществующие поглаживания и испытывала настоящее блаженство. А Дмитрий ласково говорил:

— Всегда помни, моя радость, что нет в моей жизни человека более любимого и дорогого, чем ты. Ты у меня — самая умная, прилежная, послушная и светлая девочка. А ещё я приготовила тебе маленький талисман — игрушечную собачку. Когда тебе станет грустно, гладь её своими ручками, и печаль отступит от тебя. Я специально спрятала её в одном из наших домашних шкафов и хочу, чтобы ты её сама нашла.