Местное время – любовь

– А ты чего молчала? А если бы папа тебя в машине закрыл?

– Если б закрыл, я бы заорала.

– А если б ты уснула?

Муж первый не выдержал экзекуции.

– А давай ты будешь Катьку в сад отвозить.

Да, удар ниже пояса. У Галины на это не было ни сил, ни времени.

Невольно мыслями вернулась к работе. Все так.

Даже в сад не могла ребенка отвести. Ни туда, ни обратно. А всегда ли надевал Лешка на дочку теплые штаны? Кто его знает?

Неожиданно раздался телефонный звонок. На экране высветилось «начальник». Еще что-то забыл. А может, трубку не брать? То, что она кругом виновата, и так уже поняла. Опять объясняться? Опять извиняться? Захотелось плакать. И что за жизнь такая. Прокашлявшись, все же нажала на «ответ».

– Сергеевна, привет. Ты где, в аэропорту уже?

– Да.

– Отчет взяла?

– Я компьютер взяла.

– Ну да, ну да.

– Что-то еще?

– Да нет вроде.

Александр Денисович немного помолчал и продолжил:

– Поговорить хотел…

– Ну говори… Увольняешь, что ли?

– Почему? С чего это я тебя увольнять буду? А работать кому?

– Ну. Слушаю.

– Прикинь, вот только «Скорая» уехала…

– Что случилось?

– Говорят, предынфарктное состояние…

– Так, я сейчас приеду! Твоя же Марья в санатории. Ты ей звонил?

– Сначала вот тебе звоню. Марье успеется. Нет, нет, приезжать не надо. Все под контролем. Знаешь, как сразу в голове все вихрем пронеслось. И вот интересное дело, в воспоминаниях все работа и как мы с тобой фирму из разных ям вытаскивали. Нет, чтоб что доброе вспомнить? Мальдивы там, к примеру. Или как Витька женился. Красивая ведь свадьба была?

– Очень красивая. Да у тебя вообще сын хоть куда.

– А в голове вот только работа да радость, что мы с тобой опять победили. В которой раз.

– Я приеду.

– Нет, там, во Владивостоке, только ты вопрос решить сможешь. Я, может, в последнее время какой-то грубый был. Это все, наверное, предвестники вот этого моего состояния.

– Дак уж года три.

– А ты думала. Это все ж не просто так. Сердце. Там все небыстро.

– Слушай, Денисыч, тебе волноваться сейчас вредно. И ты не думай ни о чем. Что я, не понимаю, что ли? Жизнь идет вперед, мы с тобой уже оба в годах, и хорошо, что ты молодежь на работу набираешь. Мы с ними опытом делимся, они с нами – новыми технологиями. Все правильно.

Галина говорила и сама для себя делала открытия. Так вот ведь, оказывается, как.

– Так и я о чем! То есть не обижаешься на меня?

– Да нет, что ты! Ты себя береги! И для Марьи, и для Витьки. Ты нам всем нужен.

– А тебе?

– И мне. Если со мной что стрясется, я, наверное, тоже наши авралы вспоминать буду. Никто же про это не знал. Только мы двое. И каждый раз побеждали.

Объявили посадку. Очередь на проверку документов шла медленно. Работники аэропорта сличали билеты с паспортами, находили время на улыбку и пожелание хорошего полета. Посмотрев на заплаканное лицо Галины, девушка тронула ее за рукав:

– Все в порядке?

– Теперь уже все в порядке, – улыбнулась Галя.

Хорошо, что рейс утренний и она не накрашена. Сейчас бы размазала тушь по всему лицу. Вечно напридумывает себе лишнего. Лишь бы был здоров. Все неприятности от наших мыслей. От того, что мы ситуацию, не понимая до конца, додумываем сами.

Миссис совершенство

– Адель нас покинула. – Женя сообщила о скорбном событии с таким воодушевлением, как будто Адель уехала отдыхать в пятизвездочный санаторий. Или вышла замуж за миллиардера. Хотя о каком замужестве, собственно, могла идти речь, если Адель восемьдесят семь и она год назад похоронила мужа?

– Ужас какой, – задохнулась мать Жени на другом конце провода.

– Никакого ужаса. Мама, я поняла, что эвтаназия – это не просто не страшно. Это прекрасно!

– Господи! О чем ты говоришь?! Не забывай, мы верующие люди! Грех-то какой…

– Ой, да я не про себя. И не про тебя. Хотя, знаешь, спланировать свои похороны, знать, когда уйдешь… Как английская королева. Ты знаешь, что она несколько раз репетировала свои похороны? Сама предлагала, обсуждала, несколько раз прошла весь траурный маршрут.

– Ты про что-нибудь другое можешь говорить? Как Макс себя ведет? Как школа?

Говорить, конечно, Женя про что-нибудь могла, но вот думать в последние дни она могла только про Адель и Рихарда…

Это была необыкновенная пара. Они оба прожили долгую и очень красивую жизнь. Рихард ушел из жизни год назад, не дожив двух лет до ста. Его жена Адель пережила смерть мужа достаточно стойко, пообещав себе, детям и внукам, что полна сил и желания жить дальше. Отказалась переехать к ним в другой город. В конце концов, они живут в Германии, здесь прекрасная социальная служба, приедут, причешут, кашку сварят, еще и книжку почитают.

Да, немецкие бабушки – те еще затейницы. Они могут выбирать для себя сиделок. Для кого-то важен голос, кому-то не нравится, что сиделка шаркает тапочками или громко чихает. Господи, что они там уже слышат? Но у работниц социальных служб хватало на старушек сил и чувства юмора. Не вопрос и не проблема. Не хотите, чтобы шаркала, отправим шаркающую к дедушке из соседнего дома. Он как раз просил с формами, а вам молоденькую тростинку подберем, которая не ходит, а плывет по воздуху.