Местное время – любовь

Весь следующий акт Лоран пыталась сосредоточиться на балете Баланчина и не обращать внимания на холодящий влажный шелк блузки. Но из головы не шел Роберт, его наивные глаза и то, что он знает, кто встречает гостей Венской оперы. Только истинные ценители театра обращают внимание на бюст Густава Малера.

Они встретились и в антракте, и после спектакля, и потом полночи гуляли по Рингу.

В жизни Лоран случались мужчины, но ей это было не очень интересно. Иногда ей вообще казалось, что она не такая как все. Холодная, как и Николь. Лоран не знала своего отца и никогда не видела друга у матери. Мать много внимания уделяла дочери, своим ученикам и музыке. Находила новые клавиры, с удовольствием играла вечерами просто для себя. Как правило, Лоран с вызовом закрывалась у себя в комнате, делая вид, что это ее никак не трогает. А на самом деле, она сидела на диване и, затаив дыхание, слушала, как играет мать. И никогда не говорила, что это божественно.

Может, такое передается по наследству, и любовь к музыке может заменить любовь к мужчине?

А если мужчина так же влюблен в музыку, как и она сама? В чем-то их взгляды с Робертом сходились, в чем-то нет. Малер – да! Вагнер – да! Моцарт – у Роберта тоже получалось – да, у Лоран – нет! Не совпали и по Чайковскому. Еще почему-то Роберт не любил «Севильского цирюльника» Россини.

– Но почему?!

– Ну а почему ты не любишь «Волшебную флейту» Моцарта?

– Терпеть не могу. – Они смеялись, улыбались друг другу, как-то незаметно уже взялись за руки.

Роберт к тому же был потрясающим рассказчиком.

– А ты знаешь, кто придумал выключать свет в зрительном зале? Густав Малер! Чтобы зрители смотрели на сцену, а не на драгоценности друг на друге.

– А я не всегда понимаю его музыку. Слишком много полифонии.

– Он вообще был сложным человеком. – Роберт даже остановился. – Еврейский мальчик из очень бедной семьи, всего добился сам. Ты знаешь, что для того, чтобы стать директором Венской оперы, ему даже пришлось принять католичество?

– Ты считаешь это возможным? Он же в какой-то мере предал свой народ? – Лоран сразу пожалела, что высказалась так резко.

– А я считаю, и, кстати, не только я, что с его приходом в Венскую оперу произошла маленькая революция. И ради вот этого стоило. Конечно, стоило!

Они разговаривали и разговаривали, обсуждая без устали оперы Вагнера и Верди. О том, что ей так дорого, Лоран говорила первый раз в жизни так откровенно. Она даже не предполагала, как это важно не просто чем-то увлекаться, а найти единомышленника, с кем-то наконец обсудить свои взгляды. И потом, ей очень понравился Роберт. Она не хотела расставаться, вновь и вновь наматывая круги по Рингу.

– А вот и мой отель.

– Хорошо, я рада, что мы встретились. – Лоран протянула руку, и Роберт взял ее, поднес к губам и поцеловал.

– Можно сейчас сказать все что угодно, но мы говорим уже три часа подряд. Ты можешь повернуться и уйти, или мы вместе пойдем ко мне в номер. Выбирай.

Решение было принято. Роберт решил за обоих. Лоран была счастлива просто подчиниться Роберту, безотчетному чувству. Сколько лет она все решения принимала сама. За всех. За себя, за Николь, за Оливера. Она к этому так привыкла, что не представляла себе, что бывает по-другому! И это так чудесно, когда тебе говорят: «А сейчас ты идешь вот в этот отель, и проводишь ночь со мной. И никогда об этом не пожалеешь».

Так закружилась ее голова первый раз в жизни. Возвращаясь на машине домой, в Инсбрук, она думала, сколько же лет прошли у нее впустую! Как могла она жить без этих чувств, без Роберта, довольствуясь только сыном, мамой и работой?! Да, еще музыкой. И ведь именно музыка скрепила их удивительную связь!

Лоран ни с кем не говорила об этой своей страсти, а Роберт вдруг поддержал ее, он точно так же бредил музыкой. Знал, где в следующем месяце поет известный итальянский тенор Флорес и когда заканчивает сезон в Вене Государственный симфонический оркестр. Он тоже ни с кем не делился своими чувствами к музыке. Хотя возможностей у него было больше. Кроме сына у Роберта в наличии имелись дочь и жена.

Лоран решила не зацикливаться на этом. Она не собиралась никого уводить: просто провела прекрасные выходные, была рада, что есть люди, близкие по духу, и, как женщина, полна чувств и эмоций.

Да, она никого не уводила, но с Робертом они стали встречаться. Место свидания было всегда одним и тем же. Все тот же Густав Малер. А дальше спектакль Венской оперы, который они смотрели из одной и той же ложи. Затем шампанское в антракте, прогулка по Рингу и ночь в пятизвездочном отеле. Иногда это были два дня. Но все и всегда начиналось с Малера. Роберт придумал такое романтическое начало всех их свиданий, и Лоран поддерживала эту таинственность. Они никогда не виделись до спектакля, никогда не шли в театр вместе. Встречались у бюста или уже в ложе, если Роберт предчувствовал, что может опоздать. И каждый раз Лоран наряжалась с особым трепетом и шла как на первое свидание, не зная, что ждет ее сегодня.

Изменения в Лоран не могли не заметить ни Николь, ни Оливер.