Место назначения неизвестно

— Видимо, это единственный путь… — Вартон поднялся с кресла. — Не буду вас задерживать. — Он поклонился и вышел. Джессеп взял трубку одного из стоящих на столе телефонов. — Проводите ко мне миссис Беттертон.

Оливия Беттертон была высокая изящная женщина лет двадцати семи с необыкновенно красивыми светло-каштановыми волосами. Под этой роскошной золотой шапкой хорошенькое лицо ее сильно проигрывало. Серо-зеленые глаза, светлые ресницы. И никакой косметики.

Последнее, как ни странно, навело Джессепа на мысль, что изящная миссис Беттертон знает больше, чем говорит. Он знал по опыту своей тяжелой работы, что, если у женщины горе, она отнюдь не пренебрегает косметикой. Наоборот, любая женщина знает, что несчастье оставило следы на ее лице, и всегда постарается это скрыть доступными средствами. Не сознательно ли жена Беттертона именно таким образом старалась получше сыграть роль отчаявшейся жены?

— О, мистер Джессеп! Надеюсь, есть какие-нибудь новости?

Джессеп отрицательно покачал головой и мягко сказал:

— Мне очень жаль, миссис Беттертон, но я вынужден был просить вас прийти сюда еще раз. Ничего определенного, однако, сообщить мы не можем.

Оливия быстро перебила его:

— Я знаю, вы написали об этом в письме, но я думала, может.., с тех пор… Я с радостью и надеждой шла сюда. Сидеть дома и теряться в догадках! Что может быть хуже! Это так ужасно, когда не знаешь, чем помочь!

— Надеюсь, вы не станете возражать, если я опять вернусь к прежней теме и задам вам те же самые вопросы? Знаете, иногда выступают незначительные детали… Что-нибудь из того, что вы упустили прежде или посчитали не стоящим внимания.

— Да., Я понимаю.. Пожалуйста, спрашивайте обо всем, что вас интересует.

— Последний раз вы видели мужа двадцать третьего августа. Не так ли?

— Да.

— Это было в день его вылета в Париж для участия в конференции?

— Да.

Джессеп быстро перешел к следующему вопросу:

— Так вот, первые два дня мистер Беттертон был на конференции. На третий день он не появился. Случайно, нет ли, но он сказал одному из своих коллег, что собирается покататься на речном теплоходе по Сене. Это не удивляет вас? — Тон Джессепа стал резким. — Это что, в характере вашего мужа?

В ответе Оливии Джессеп уловил нотку сомнения.

— Видите ли, мне показалось… Томаса очень интересовала предстоящая конференция.

— Возможно. Но сейчас мы говорим именно об этом дне. Может, он просто решил денек отдохнуть?.. Но не кажется ли вам, что такое поведение просто не свойственно мистеру Беттертону?

Оливия только покачала головой.

— Дальше, — продолжал Джессеп. — В ту ночь мистер Беттертон не вернулся в гостиницу. Мы можем утверждать, что за границу он тогда не выехал, во всяком случае, под собственным именем. Как вы думаете, у него мог быть второй паспорт на какое-либо другое имя?

— Конечно, нет! Зачем ему это?

Джессеп внимательно наблюдал за своей собеседницей.

— Значит, вы никогда не видели у него второго паспорта, миссис Беттертон?

— Нет, не видела. И я не верю этому. Я ни на минуту не могу этому поверить. Он не мог уехать куда-то добровольно, как вы все здесь стараетесь представить. С ним что-то случилось, а может быть.., может быть.., он вдруг потерял память?…

— До сих пор его здоровье было в порядке?

— Да. Но Томас очень много работал и иногда чувствовал себя чрезвычайно утомленным.

— Скажите, он не проявлял какого-нибудь беспричинного беспокойства, не был чем-то угнетен?

— У него не было никаких причин для беспокойства или подавленности. — Трясущимися пальцами Оливия открыла сумочку и достала носовой платок. — Это все так ужасно! — Голос женщины дрогнул, — Я не могу поверить всему этому. Он никогда бы не уехал, не предупредив меня. С Томасом что-то случилось. Наверно, его похитили или просто на него было совершено нападение. Я стараюсь не думать об этом, но временами чувствую, что произошло самое ужасное…

— Но позвольте, миссис Беттертон, пока нет никаких оснований для такого предположения. Если бы он был мертв, то его тело давно бы обнаружили.

— А если он утонул, или его столкнули в канализационный колодец? Я знаю, в Париже все может случиться.

— Уверяю вас, миссис Беттертон, в Париже очень хорошая полиция…

— Я знаю, о чем вы думаете, — гневно перебила Оливия Джессепа, — но это не так! Томас никогда не продаст секретов и никогда их никому не выдаст. Он чист, как стеклышко, вся его жизнь, как открытая книга!

— Расскажите мне о политических взглядах вашего супруга, миссис Беттертон.

— В США, я думаю, он был демократом, здесь, в Англии, голосовал за лейбористов. Впрочем, его совершенно не интересовала политика. Он был ученым до мозга костей. Блестящим ученым, кстати, — в ее тоне слышался вызов.

— Да, — согласился Джессеп, — он был блестящим ученым. В этом-то и вся суть дела. Может, ему сделали какое-нибудь интересное предложение, и он уехал в другую страну?

— Это неправда! — Оливия и не старалась скрыть свой гнев. — Так пытаются представить все газеты, так думаете и вы. Но это неправда! Он никуда бы не уехал, не предупредив меня…