Место встречи изменить легко

Та же Виктория, которая раньше работала с Цыплаковым и даже крутила с ним роман с далеко идущими намерениями, дала Антону компромат на бывшего любовника. Рассказала, как несколько лет назад Цыплаков насмерть сбил их общего коллегу и уехал с места аварии. Правда, сама же Виктория и уговорила его сбежать: с убитым у нее тоже кое-что было, и эта история могла ей дорого обойтись.

Припугнув Цыплакова той давней историей, Антон заставил его встретиться с уголовниками. Он надеялся отвлечь их, потянуть время, чтобы самому успеть закончить операцию. Однако Цыплаков проявил неожиданную прыть и действительно попытался украсть «Северную звезду» для Толяна и его банды. Само собой, он с удивлением обнаружил, что его кто-то опередил и что изделие уже украдено. Естественно, он заподозрил Антона.

С Цыплаковым пришлось разобраться раз и навсегда. Удар в висок, пакет на голову — как говорится, нет человека, нет проблемы.

Такой способ убийства явно указывал на уголовников, от которых тоже, кстати, следовало отделаться. Для этого он снова воспользовался услугами безотказной Виктории.

Казалось, все было так тщательно продумано — и в результате полный провал! Лев Николаевич умудрился отдать чемоданчик с изделием не тому, кому следовало. И такой человек, подумать только, работает на руководящем посту!

— Что же делать? — простонал Антон.

Земля горела у него под ногами, а денег не было.

Хотя почему не было? У него есть чемоданчик Льва Николаевича, приготовленный для передачи в Москву. Там лежало триста тысяч евро. Конечно, это не та сумма, которую Антон надеялся получить в Копенгагене, но на первое время должно хватить.

Старомодный массивный аппарат цвета слоновой кости вздрогнул, как спортсмен перед стартом, и залился строгим начальственным звоном.

Лев Николаевич глубоко вдохнул и снял трубку. Его рука почти не дрожала.

Он давно ждал этого звонка, по несколько раз на дню замирал, глядя на бледно-желтый аппарат, гипнотизировал его, умолял позвонить скорее. Этот звонок возвестит о начале новой жизни, о выходе на новые рубежи…

Трубку он, правда, снял с некоторой опаской. Со вчерашнего дня его мучили нехорошие предчувствия. Ночью он внезапно проснулся, как от окрика, и долго лежал, пытаясь вспомнить тревожный сон. Сон тоже был связан с аппаратом цвета слоновой кости.

— Слушаю, — проговорил Лев Николаевич, постаравшись выразить в этом слове и свою преданность начальству, и готовность к великим свершениям.

— Ты что же это, Лева? — Даже искажения, обязательные при процедуре кодирования, не могли скрыть, что московский собеседник гневается. — Ты что, передумал? Расхотел на новое место?

— Что значит расхотел? — Лев Николаевич почувствовал, как его сердце провалилось, а руки похолодели. — Что вы имеете в виду? Я не понимаю…

— Не понимаешь? — Голос в трубке угрожающе зарокотал. — Это я не понимаю! Ты что, нашел какие-то другие ходы? Решил, что я тебе больше не нужен?

— Но Олег Валентинович! — выпалил Лев, забывшись. — О чем вы говорите? Я сделал все, как вы сказали! Я же передал бумаги…

— Ты что, совсем сдурел? Ты зачем имена называешь? — Казалось, трубка в руке Льва Николаевича расплавится от ярости. — Что ты передал, а самое главное — кому?

— Передал то, о чем мы с вами договорились. Вашему человеку, как вы велели в прошлый раз, когда звонили…

— Я тебе не звонил! — рявкнул собеседник. — И больше не позвоню! Не рассчитывай на меня!

В трубке раздался громкий щелчок, и полетели гудки отбоя.

Лев сидел, сжимая трубку в руке и глядя перед собой невидящими глазами.

Все его мечты пошли прахом.

О московском назначении можно забыть.

Можно больше не мечтать о настоящих деньгах и настоящих возможностях, открывающихся в столице.

Но что произошло? Как случился этот невероятный прокол? Ведь он, Лев Николаевич, своими руками достал кейс из сейфа, отнес на место встречи и передал связному. А теперь ему говорят, что в Москве ничего не получили.

Вряд ли Олег Валентинович врет — уж слишком был разозлен. Значит, это не просто прокол, не обычное недоразумение. Его, Льва Николаевича, подставили.

И подставил кто-то из своих.

В дверь кабинета робко постучали.

Он не успел ничего сказать, как дверь приоткрылась и заглянула Вера, секретарша начальника четвертого отделения. Нос у нее был красный, лицо заплаканное.

— Лев Николаевич, — прогнусавила она, — меня к вам отрядили вместо Виктории.

— Вместо Виктории? — машинально переспросил начальник.

Только теперь он осознал, что его секретарши с утра нет на рабочем месте.

— Вы разве ничего не знаете? — Вера всхлипнула. — Вика погибла… У нее в квартире был взрыв газа, а потом пожар…

— Вот как, — протянул Лев Николаевич.

Он больше не слушал Веру, которая продолжала что-то говорить, всхлипывая и то и дело промакивая глаза.

То, что он узнал, оказалось недостающим звеном, которое дополнило цепь его рассуждений, кусочком мозаики, завершившим картину.