Метафизика пола

Мы уже подчеркивали невозможность смешивать случайные факты с сущностными - и прежде, чем характеризовать явление, надо изучить и отсеять весь спектр этих случайностей. Любой процесс ясно просматривается сквозь призму четко определенных бытийных категорий. В них входят и условия эмпирического, биологического, телесного и даже социального порядка. Прежде всего надо понять, что нет абстрактного идеала красоты (платоновской "красоты в себе") - он различен у разных рас… Бывают, однако, и обратные повороты - так, если европеец ищет себе цветную женщину или какую-нибудь туземку, то бессознательно он стремится оживить в себе примордиальный женский образ, не искаженный цивилизацией. Это совсем иное, чем если ему нравится женщина своей или родственной расы. Впрочем, вкусы как мужчин, так и женщин, меняются и с возрастом. В конце концов в старости, с исчезновением физических возможностей половой любви исчезают и силы, способствующие магическому пробуждению - остаются лишь "человеческие качества". Герой А. Бар- бюса говорит, что наступает время, "когда нас тянет внутрь себя, и это уже болезнь". Женщина драгоценна только однажды, один миг - "Я думаю, этого мига на самом деле и нет, через мгновение ты уже умерла - ты здесь и уже не здесь, и я ношу тебя только в себе". Это экзистенциальная трагедия любой подлинной любви. Но всегда время любовного пробуждения кратко - оно ограничено метаморфозой самой женщины. Обычно она пользуется этим, чтобы женить мужчину на себе - дальше все кончается и начинается "быт". Или же - что гораздо реже - женщина пробуждает архетип в его вневременном смысле, уже без отношения к ней самой - и тогда она веер) лишь первотолчок разгорающемуся огню, озаряющему свой первоисток - уже исчезнувший на физическом плане. Этот огонь преображает прозаическую, эфемерную, "слишком человеческую" реальность. Тем не менее, выход на разворачивающиеся онтологические глубины налицо, а значит, это уже не просто романтические мечтания.

Поэт писал: "Смотри туда, где оживает мертвое - божественная форма: жизнь, любовь и свет - там есть движение - оно изменчиво, но негасимо - образ сияющей вечности" (Шелли, Epipsychidion).

[381] Более приземленными словами тоже самое высказал Е. Карпен- тер: "Юноша видит девушку; простенькое личико, фигурка - ничего особенного, все как у всех. Но это "пуск машины". Что-то всплывает в памяти. Сквозь внешний, смертный образ вдруг зрим бессмертный, внутренний; в сознании возникает светоносная форма не от мира сего… Образ этот оживляет мужчину - рушит и воссоздает. Богиня - может быть, сама Венера - восходит в свое святилище: великолепие и ужас преображают мир… Ощущение присутствия совершенно реальной силы- Жизни широкой, субъективно-напряженной, но оттого более объективно-надличной, чем прежде, чем когда- либо. Как может женщина, смертная женщина порождать ее и в то же время сама быть ею - маска она или сама жизнь? Но ведь и в ней самой не меньше, чем в мужчине, пробуждаются внутренние бессознательные силы, и его идеал, словно огонь, переходит и на нее, высветляя ее наследственные черты вплоть до черт лица. Не стоит удивляться, что так случилось. Ведь когда мужчина смотрит в ее глаза, он видит за ними жизнь, которая глубже сознательной - и все же это ее жизнь - могущественно-чудесная. Превысшее смертного в нем

созерцает превысшее смертного в ней - и боги спускаются с небес им навстречу". [382]

Несмотря на поэтизмы и идеализацию, несмотря на "биологический" подход, 9 глава, откуда взята эта цитата, называется "Боги как проявления жизни расы" (иначе говоря, архетипы в связи с жизнью расы, рода и вида). Карпентер в целом точно описал процесс "пробуждения".

Бесспорно, даже в профанической любви существуют "удары грома" - зарницы эроса, выход на круговую андрогиническую замкнутость, превозмогающую обыденное сознание - в некотором роде это тоже посвящение. Такова феноменология эроса, даже профанического, но все равно сохранившего черты древних сакрализаций. Поняв это, мы поймем и сущность средневековой "платонической любви". Это один из примеров явлений, хотя и единично-спорадических в новой истории, но все же сохранивших черты подлинной традиции.

Перед нами два примера - рыцарский культ дамы и опыт так называемых "Адептов любви".

46. Процессы пробуждения в средневековой рыцарской любви