Метахак

Спутники наемника, похоже, не разделяли его тревог. Чародей не вылезал из своей комнаты, колдуя над травами, склянками и записями. Нибел часами пропадал в Драконьих стойлах. Дриада тоскливо бродила по гостинице, пела печальные песни, а иногда помогала Фэнголу, рассказывая о колдовских свойствах растений, в которых ее соплеменники разбирались лучше других рас. Узнав о том, как проводит дни Рия, Лекс еще сильнее встревожился: идея оставить ее в гостинице уже не представлялась ему подходящей. Нужно было придумать что-нибудь другое…

Наконец настал день, когда нужно было принимать решение. Пора было отправляться в путь, иначе носитель железного кольца, который нанял Лекса для поиска беглой принцессы, мог счесть его клятвопреступником со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наемник велел хозяину гостиницы накрыть роскошный стол и собрал за ним всех своих спутников. Не подозревая, что назревает серьезный разговор, чародей, нибел и дриада по достоинству оценили старания гостиничных поваров, которые сделали все, чтобы удовлетворить вкусы каждого гостя. Красное пиво лилось рекой, явства поглощались с завидным аппетитом.

— Это наш последний пир в этом пристанище, — заговорил Лекс о том, что его терзало. — На днях мы с уважаемым Фэнголом отправляемся дальше. Нужно решить с тобой, Бро, и с вами, Рия…

— С мужественным Бро решать нечего, — отозвался нибел. — Без него вы не продвинетесь через Грибницу и на милю.

— Это почему? — спросил наемник. — Дракон у нас есть, а погонщика я завтра-послезавтра найду…

— Так и незачем искать! — откликнулся упрямый нибел. — Старательный Бро не напрасно пропадал в стойлах столько времени. Теперь Чистоплюй слушается его, как родную маму…

— Да кто тебе разрешал?! — возмутился Лекс. — Как его теперь другой погонщик укротит?!

— Не пойму, чем тебе не угодил благоразумный Бро?! — вскинулся нибел. — Он ведь из кожи вон лезет, чтобы быть полезным, из дубленой нибелунской кожи…

— Уж слишком ты разговорчив, — ответил наемник. — И ленив. Да еще и жаловаться любишь. А в походе через Грибницу я должен полагаться на каждого, как на себя самого, иначе пропадем…

— А я верю в почтенного Бро, — сказал вдруг Фэнгол. — У него задатки лицедея, вот он и валяет порой дурака. А в деле он товарищ надежный. Да и он уже доказал это, разве не так? И рыбу наловил на ужин, и на мель указал, и дракона помог купить…

— Еще неизвестно, что это за дракон, — упрямо пробурчал Лекс. — И потом, многоуважаемый чародей, я подрядился сопроводить вас до границы с Великой Грибницей, а вглубь тащить не собирался…

— Наш уговор я помню, отважный воин, — сказал Фэнгол, — но в одиночку вам через Грибницу не пробиться даже с драконом и малознакомым погонщиком, который еще неизвестно как себя поведет в трудную минуту. А нас с хитроумным Бро вы уже знаете.

— А почему вы все время говорите только о себе? — неожиданно сказала молчаливая Рия. — Меня вы в расчет не принимаете?

— Видите ли, королева, — как умел, мягко заговорил наемник. — Вас я не могу взять с собой. Эта дорога будет очень опасной.

— Напугали! — фыркнула девушка. — Я дралась с Бруссальскими ведьмами. И если бы не их подлое колдовство, они ни за что бы нас не победили.

— Я верю, но…

— Но забываете, что я тоже чародейка! — подхватила Рия. — Все растущее, цветущее и увядающее подчиняется моей власти!

— Могу подтвердить! — поддакнул чародей. — Думаете, веревки, которыми мы плот связывали, на берегу готовые валялись? Нет, Рия повелела травам да веткам сплестись между собой, они и сплелись…

— К чему слова? — прервала его дриада. — Вот посмотрите…

Она положила в ладонь розовую косточку шишни, прошептала что-то, косточка лопнула, и из нее пробился росток. С каждым мгновением он становился все выше и крепче, пустил корни, которые шевелились в воздухе в поисках почвы. Рия дунула на росток, и он увял. Вскоре на ладони королевы дриад снова лежала только косточка.

— Впечатляет! — откликнулся Лекс без всякого энтузиазма. — Однако Великая Грибница — это не шишневое дерево.

— Грибы тоже растут, размножаются и погибают, — парировала девушка. — Значит, и вашу ужасную Грибницу можно заставить умереть.

— Пестрый с вами! — сдался наемник. — Беру всех, но учтите, никаких поблажек не будет. Ни для кого. В походе нет ни больных, ни слабых — все равны.

— Дальновидный Бро предлагает содвинуть кубки!

Глухо брякнули друг о друга серебряные кубки. Пир покатился дальше. Лекс, глядя на веселящихся друзей, чувствовал одновременно и облегчение, и тоску. Облегчение от того, что с него свалился груз, который он тащил на себе все последнее время, а тоску от того, что эти милые существа плохо представляли, что такое продираться через темные, сырые чащобы Великой Грибницы, не имея возможности ни поесть толком, ни выспаться, каждое мгновение ожидая, что на голову свалится удушник или в шею вопьется кровосос захребетник. И это еще самые безобидные обитатели земель спорков.