Метаморфозы

Вышнюю. Мы же, к стыду, поддаемся врагу-полумужу!

Камни, стволы на него громоздите и целые горы!

Двиньте леса на него, задушите живучую душу!

Лес пусть сдавит гортань: пусть раны бремя заменит!» —

510 Молвил и, ствол увидав, безумною силою Австра

Сваленный, взял и его в противника мощного бросил.

То был пример остальным. В короткое время лишен был

Офрис деревьев своих, Пелион — без тени остался.

Страшным придавлен холмом, Кеней под грузом деревьев

515 Борется, бешенства полн, и дубы, сам ими завален,

Держит на крепких плечах. Но, лицо закрывая и темя,

Тяжесть росла, и уже не хватало простора дыханью, —

Он между тем ослабел; не раз приподняться пытался, —

Но понапрасну, — и лес, на него понакиданный, сбросить.

520 Двигался лес между тем; так Иды — что вон, перед нами —

При колебаньях земли потрясаются склоны крутые.

Но неизвестен исход: уверяли иные, что тело,

Свергнуто грузом лесов, опустилось в пустоты Аида.

То отрицал Амникид: он видел, как желтая птица

525 Вышла из груды дерев и в воздухе чистом исчезла, —

Видел ту птицу тогда я в первый раз и последний.

Тут, созерцая ее, летевшую тихо над станом,

Хлопаньем крыльев своих широко оглашая округу,

Мопс, одинаково вслед и глазами несясь и душою,

530 Проговорил: «О, привет, прославление рода лапифов!

Муж величайший Кеней — а теперь небывалая птица!»

Верили все, ибо он так сказал. Скорбь гнев подогрела.

Тяжко нам было снести, что от стольких врагов пострадал он,

И лишь тогда обагрять перестали мы кровью железо,

535 Как умертвили мы часть, часть — бегство и ночь удалили».

Так говорил о боях лапифов с кентаврами Нестор.

А Тлеполем506 огорчился, что тот позабыл про Алкида;

Перенести молчаливо не мог он досады и молвил

Так: «Удивительно мне, что дела Геркулесовой славы,

540 Старец, ты замолчал! Меж тем мне рассказывал часто

Сам мой родитель, как он одолел тучеродных». На это

Грустно пилосец в ответ: «Зачем вспоминать понуждаешь

Беды мои, оживлять смягченное годами горе

И открывать, как отца твоего, пострадав, ненавижу?

545 Боги! Деянья его превзошли вероятье всем миром

Он по заслугам ценим, — я их отрицать предпочел бы!

Но Деифоба ведь мы или Полидоманта не хвалим,507 —

Гектора даже, — врагу расточать кто станет хваленья?

Твой ведь когда-то отец крепостные Мессении стены

550 Срыл, он Элиду и Пил — неповинные грады — разгрому

Предал; он меч и огонь в мой дом к родимым пенатам

Внес; о других умолчу, которых сгубил он; двенадцать

Было нас всех у Нелея сынов, — молодежи отборной, —

Все от ударов руки Геркулесовой пали — двенадцать,

555 Кроме меня. Что других победил он, то было понятно;

Периклимена лишь смерть поразительна; мог по желанью

Облики он изменять и в прежние вновь возвращаться, —

Так соизволил Нептун, основатель Нелеева рода.

Периклимен, испытав понапрасну различные виды,

560 В птицу себя обратил, которая в согнутых лапах

Молнии держит небес и любезна владыке бессмертных.

Средствами пользуясь птицы, крылами и загнутым клювом,

Крючьями острых когтей терзал он лицо человека.

Целясь в него, натянул тиринфянин лук свой, чрезмерно

565 Меткий, и там в облаках несущего легким пареньем

Тело свое в высоте, у начала крыла поражает.

Рана ничтожна была. Но, раненьем разорваны, мышцы

Ослабевают, уж нет ни движенья, ни силы в полете.

Падает на землю он, крылом искалеченным воздух

570 Не в состоянье забрать. Стрела, что впилась неглубоко,

Вдавлена в мясо была всем грузом упавшего тела,

По верху боком пройдя, показалась слева из глотки.

И неужель твоего Геркулеса я должен деянья

Славить еще, о родосских судов предводитель прекрасный?

575 Значит, не иначе я, как молчаньем об этих деяньях

Братьев своих отомщу. Но с тобою крепка моя дружба».

Сладости полные так Нелида уста заключили.

Только лишь старец замолк, вновь Вакхом наполнили чаши,

С лож потом поднялись; ночь прочую сну посвятили.

580 Бог меж тем, чье копье управляет морскими волнами,

Сердцем отцовским болел, что сын в Сфенелеиду-птицу508

Был превращен, и жестокого стал ненавидеть Ахилла, —

Больше обычного гнев питает, памятлив крепко.

Целых два пятилетья прошло, как война продолжалась,

585 И обратился он так к длинновласому богу-сминфейцу:509

«О милейший из всех сыновей громкозвучного брата,

Ставивший вместе со мной вкруг Трои ненужные стены!

Иль, на эти, упасть обреченные, глядя твердыни,

Ты не вздохнул? Иль тебе не прискорбно, что тысячи пали

590 Храбрых защитников их? Иль еще — все другое миную —

Гектора тень не встает, провлаченного вкруг Илиона?

Самый же лютый меж тем, самой кровожаднее брани,

Жив и доныне Ахилл, разоритель нам общего дела?

Только он мне попадись, — у меня он узнал бы, что может

595 Этот трезубец! Но раз уж сойтись не дано мне вплотную

С недругом, ты погуби его тайной стрелою нежданно!»

Тот согласился. И вот, своему и Нептунову чувству

Одновременно служа, за облаком скрытый Делосец

В стан илионский пришел и видит, что в гуще сраженья

600 Редкие стрелы свои в никому не известных ахейцев

Мечет Парис. Объявил себя бог и молвил: «Что тратишь

Стрелы на низкую кровь? Коль полн ты заботы о близких, —