Метаморфозы

Втайне пытался меж тем одолеть сторожащие очи.

⁶⁸⁵ Все-таки борется тот, чтоб неге сна не поддаться;

И хоть уж часть его глаз в дрему погрузилась, другая

Бдит. Обращается он с вопросом, давно ли открыли

Способ, как сделать свирель, — и каким разуменьем открыли?

Бог же: «В холодных горах аркадских, — в ответ начинает, —

⁶⁹⁰ Самой известной была меж гамадриад нонакринских52

Дева-наяда одна, ее звали те нимфы Сирингой.

Часто спасалась она от сатиров, за нею бегущих,

И от различных богов, что в тенистом лесу обитают

И в плодородных полях. Ортигийскую чтила богиню53

⁶⁹⁵ Делом и девством она. С пояском, по уставу Дианы,

Взоры могли б обмануть и сойти за Латонию,54 если б

Не был лук роговым, а у той золотым бы он не был.

Путали всё же их. Раз возвращалась Сиринга с Ликея55;

И увидал ее Пан и, сосною увенчан колючей,

⁷⁰⁰ Молвил такие слова…» — привести лишь слова оставалось

И рассказать, как, отвергнув мольбы, убегала Сиринга,

Как она к тихой реке, к Ладону, поросшему тростьем,

Вдруг подошла; а когда ее бег прегражден был водою,

Образ ее изменить сестриц водяных попросила;

⁷⁰⁵ Пану казалось уже, что держит в объятьях Сирингу, —

Но не девический стан, а болотный тростник обнимал он;

Как он вздыхает и как, по тростинкам задвигавшись, ветер

Тоненький звук издает, похожий на жалобный голос;

Как он, новым пленен искусством и сладостью звука,

⁷¹⁰ «В этом согласье, — сказал, — навсегда мы останемся вместе!»

Так повелось с той поры, что тростинки неровные, воском

Слеплены между собой, сохраняют той девушки имя.

Только об этом хотел рассказать Киллений,56 как видит:

Все посомкнулись глаза, все очи от сна позакрылись.

⁷¹⁵ Тотчас он голос сдержал и сна глубину укрепляет,

Тростью волшебной своей проводя по очам изнемогшим.

Сонный качался, а бог незаметно мечом серповидным

Арга разит, где сошлись затылок и шея, и тело

Сбрасывает, и скалу неприступную кровью пятнает.

⁷²⁰ Арг, лежишь ты! И свет, в столь многих очах пребывавший,

Ныне погас, и одна всей сотней ночь овладела.

Дочь Сатурна берет их для птицы своей57 и на перья

Ей полагает, и хвост глазками звездистыми полнит.

И запылала она, отложить не изволила гнева

⁷²⁵ И, наводящую дрожь Эринию в очи и душу

Девы Аргосской наслав и в грудь слепые стремленья

Ей поселив, погнала ее в страхе по кругу земному.

Ты оставался, о Нил, последним в ее испытаньях.

Только достигла его, согнула колена у брега

⁷³⁰ Самого и улеглась, запрокинув упругую выю.

Может лишь кверху смотреть и к звездам глаза подымает:

Стоном и плачем своим, мычаньем, с рыданьями схожим,

Муки молила прервать, Юпитеру жалуясь будто.

Он же, супругу свою обнимая вкруг шеи руками,

⁷³⁵ Просит, чтоб та наконец прекратила возмездие: «Страхи

Впредь отложи, — говорит, — никогда тебе дева не будет

Поводом муки», — и сам к стигийским взывает болотам.

И лишь смягчилась она, та прежний свой вид принимает,

⁷⁴⁰ И пропадают рога, и кружок уменьшается глаза,

Снова сжимается рот, возвращаются плечи и руки,

И исчезает, на пять ногтей разделившись, копыто.

В ней ничего уже нет от коровы, — одна белизна лишь.

Службой довольствуясь двух своих ног, выпрямляется нимфа.

⁷⁴⁵ Только боится еще говорить, — подобно телице,

Не замычать бы, — и речь пресеченную пробует робко.

Ныне богиня она58 величайшая нильского люда.

Верят: родился Эпаф наконец у нее, восприявшей

Семя Юпитера: он в городах почитался, во храмах

⁷⁵⁰ Вместе с отцом. По летам и способностям ровнею был с ним

Солнца дитя Фаэтон. Когда он однажды, зазнавшись,

Не пожелал уступить, похваляясь родителем Фебом,

Спеси не снес Инахид. «Во всем, — говорит, — ты, безумный,

Матери веришь, надмен, но в отце ты своем обманулся!»

⁷⁵⁵ Побагровел Фаэтон, но стыдом удержал раздраженье

И поспешил передать Климене Эпафа попреки.

«Скорбь тем больше, о мать, — говорит, — что, свободный и гордый,

Я перед ним промолчал; мне стыд — оскорбленье такое, —

Слово он вымолвить смог, но дать не смог я отпора!

⁷⁶⁰ Ты же, коль истинно я сотворен от небесного корня,

Знак даруй мне, что род мой таков; приобщи меня к небу!»

Молвил он так и обвил материнскую шею руками,

И головою своей и Меропсовой, сестриным браком

Клялся, моля, чтоб отца дала ему верные знаки.

⁷⁶⁵ Трудно сказать, почему Климена — мольбой Фаэтона

Тронута или гневясь, что взвели на нее обвиненье, —

Обе руки к небесам подняла и, взирая на солнце, —

«Светом его, — говорит, — чьи лучи столь ярко сверкают,

Сын, клянусь тебе им, который нас видит и слышит, —

⁷⁷⁰ Этим, которого зришь, вот этим, что правит вселенной,

Фебом рожден ты! Коль ложь говорю, себя лицезреть мне

Пусть воспретит, и очам сей день да будет последним!

Труд недолгий тебе — увидеть отцовских пенатов:

Там, где восход, его дом граничит с нашей землею.

⁷⁷⁵ Если стремишься душой, отправляйся и будешь им признан».

Тотчас веселый вскочил, услыхав материнское слово,

И уж готов Фаэтон охватить все небо мечтою.

Вот эфиопов своих и живущих под пламенем солнца

Индов прошел он и вмиг к отцовскому прибыл восходу.

КНИГА ВТОРАЯ