Метаморфозы Катрин

Лестница оказалась вполне удобной. Каменные ступени вырастают прямо из стены башни. Перила местами нуждаются в ремонте, но ничего неисправимого нет.

Три больших помещения, по одному на этаж, метров по сорок-сорок пять. В каждом по два окна-бойницы. Постройка старая, но не древняя. Похоже, начали строить еще до войны, в хорошие годы. А потом стало не до нее. Наверху сделана смотровая площадка. Тут можно будет иногда загорать. Ну, не принято здесь, я знаю, но не подхватывать же мне из-за моды рахит.

Вон, классический пример в моем мире — Борджиа. Уж на что богачи и элита-элита, а рахитом болели как миленькие. Одной из причин ранней смерти Лукреции считают рахит. С ума сойти! Правильно, солнце она годами не видела, не дай бог кожа загорит! Одежда ее закрывала с ног до головы, лицо дамы тогда прятали от света. Ну и что получили?

По башне гуляют сквозняки.

Все целое, мебели, практически, нет. Только в комнате на втором этаже стоит кровать, стол и два стула. Я так понимаю, сюда меня и хотели поселить. Прелестно!

Ну, вполне можно разбить помещение на две части. И нужно стеклить окна и обживать башню. На первом этаже сделать мастерскую для кружевниц. А часть комнаты выделить под спальню им же. На третьем в одной половине можно сделать жилье для леди Фай и ее ребенка, а во второй части поселить учителя. А на втором этаже нужно делать школу. Куда деваться то — полон замок детей. Конечно, институт я тут не организую, но хоть по минимуму, грамоту и начала математики. А там уж видно будет, кто из детей захочет учиться, кто нет.

Поделилась мыслями с леди Тарой. Она все одобрила, кроме школы. Ну, точнее — про школу просто промолчала. Явно мысль для нее несколько странной кажется. Договорились, что летом вызовет мастера-строителя, из тех, кто бригадами работают. И посчитает, сколько на что уйдет, осилим ли мы такой ремонт с остеклением. Печи можно будет ставить в перегородку. Так, что бы одна на две комнаты была.

Приехали девушки швеи. И с ними на телеге молодой крепкий парень. Лет двадцать пять, не больше. Городской, по одежке видно. Или торговец из небогатых, или рыбак. Но скорее — торговец. Лицо бритое. Рыбаки, обычно, бороду носят.

Все начали кланяться, но я поманила парня за собой, а девушкам скомандовала идти на кухню. Туда придет леди Росса и будет с ними разбираться.

Парня привела в кабинет. Не буду я на улице разговаривать. В башне, пока бродили — совсем промерзла. Пришлось позвать Фицу. Пусть присутствует.

— Ну, как тебя зовут?

— Симон я, ваша светлость.

— И что ты хотел, Симон?

— В городе слухи ходят, ваша светлость, что вы много меняете в замке, людей нанимаете. Я вот и подумал, может и мне работка сыщется?

— Да мне хватает людей.

Но с другой стороны, раз уж он здесь — хоть спросить, что умеет. Не сейчас, так может потом понадобится?

— А что ты умеешь, Симон?

— Да что надо, ваша светлость. Ну, могу в Грижск ездить за покупками. Могу читать и писать, считаю быстро. Кое что и руками могу. Немного плотничать умею.

— Считаешь быстро? Ну, это хорошо, но мне бы желательно семейного.

На колени кинулся!

— Ваша светлость, я женюсь хоть завтра, только работу с жильем дайте! Я на все вам пригожусь! Возьмите!

— Встань! да встань ты, кому говорю! неужели так работа нужна, что женится готов? Да говори уже, не мнись!

Заговорил, и тут я поняла, что есть везение на этом свете! Вот точно — есть!

Родители у него лавочники, из бедных. Только-только на еду себе добывают. Он помогал в лавке с детства. А как подрос — в соседку влюбился. Такая же лавочка бедная, конкуренты родительские. И так они друг на друга уже три года смотрят. И родители и там и там даже говорить о женитьбе не хотят. Его родители не велят бесприданницу в дом вводить.

О как! Местные Монтекки и Капулетти! Какие, однако, страсти-то!

— А невеста что?

— Так любит меня, ваша светлость, плачет. Она тоже в лавке у родителей работает, только вот годы то идут, а родители работницу видят в ней.

— Ну, за три года то могли уже найти работу на стороне?

— Я и нашел один раз, и устроился хорошо. Думал поработаю пару-тройку лет, и скоплю на хижину. Да и заберу Лиру. Но родитель мой к купцу этому пришел, и скандал устроил, мол вышел из воли родительской. Ну, гвайр меня и уволил в тот же день. А ведь я работаю на семью, а платить-то мне никто не платит. Я уже думал-думал, может в другой город нам податься, да Лира боится, что пропадем. Денег-то даже на дорогу нет.

— Ну, неужели совсем ничего не зарабатывают родители?

— Ну, не голодают, да и копейка у отца есть. Я же вижу, сколько чего продается. Но ведь если я женюсь — мне жену кормить нужно будет. А им — работника нанимать.

— Эк вам повезло-то с родителями! А не боишься без родительского благословения?

— Я, ваша светлость, ничего уже не боюсь. Больно папенька давит меня.

— А Лира твоя? Не побоится?

— А она вон сбежала из дома.

— Это как?

— Ну, вон в швеи пошла наниматься. Боится, что старой девой останется. Каждой женщине и семью хочется и детей. А если вы меня возьмете, хоть кем, мы с ней накопим на домик-то…

— Чем родители торговали?

— Тканями и одежей готовой.