Метаморфозы: танцор

Рорка были внимательными. Щепетильными. Дотошными. Они проверяли зубы, прощупывали тела, требовали выбрить головы и подмышки. Они торговались за каждого, сбивая цену. И в качестве платы отдавали не деньги, а Роркские мечи, кольчуги, старые монеты, вазы, украшения — все то, что потом можно было выгодно продать на аукционах древностей и военных трофеев. Иногда казалось, что Рорка сами не знают настоящую цену этих вещей.

Зачем им люди, никто в караване не знал. Да и не хотел знать. Каждый охранник прятался от этого знания, стараясь не услышать даже случайно. Слишком много бед от таких знаний.

…

— Стреляй, — Алифи указал на спину убегающего человека, пленника, волей случая вырвавшегося на свободу.

И у Тони не осталось выбора, он рванул стрелу из колчана и выпустил в цель, стараясь попасть в ноги. Случай ли заставил в этот момент чихнуть ближайшего Высшего, или это провидение решило посмеяться над человеком, только неожиданный звук заставил отпустить тетиву чуть раньше срока. И длинная оперенная стрела вошла под лопатку несчастному беглецу.

Так в первый раз в своей жизни Тони убил человека. Следующий раз это сделать оказалось намного проще. Просто досадная потеря, снижавшая награду. А пленнику все одно умирать, для него быстрая смерть — и не худший вариант, он еще и спасибо сказал бы. Рорка точно быстро не убили бы.

…

Развелся Тони случайно. И благодаря обычной сковороде. После очередного тяжелого конвоя, уставший и заливший остатки совести самогоном, Тониар ввалился в избу, протопал на кухню, где столкнулся со взбешенной супругой. Та не стала ничего спрашивать — не было у нее такой привычки. Она просто схватила чугунную сковороду с давно остывшим ужином и вломила охотнику промеж лопаток. Хорошо вломила, так что сломал рухнувший на пол Тони и табурет, и два зуба, что оказалось особенно обидным.

А потом он сорвался. И сковорода, пущенная умелой рукой, полетела в обратном направлении, прямо в голову бушующей жене. На этом долгая совместная жизнь закончилась, а проблемы с телом покойницы только начались.

С другой стороны, какие у профессионального охотника могут быть проблемы с телом?

…

Три года понадобилось овдовевшему Тони, чтобы стать старшим помощником Высших. Три года терпения, два десятка конвоев, трое пойманных и еще один убитый беглец. Годы изменили бывшего охотника, закалили, лишили жалости и мучавшего раньше раскаяния. Годы научили Тониара стирать память не самогоном в одиночку, а распутной пьянкой в компании соратников и проституток. Годы принесли ему настоящий, большой каменный дом. И подвал с двумя заточенными в нем девушками-рабынями. Одну он честно выкупил у Высших в счет жалования. А вторую… Вряд ли кто-то будет искать мыкавшуюся по дворам сироту. И кормил он ее лучше, чем объедками с улицы.

…

— Я убью его, — голос Логора был непривычно глух. — Сволочь. Животное.

— Подожди, командир, — все-таки пришло время и мне вступить в эту милую беседу. — Подожди.

Я опасался, что Логор не услышит, не захочет слышать, а просто сломает прикованному к столу уроду шею, как чуть раньше ломал пальцы.

— Почему ты остался, Тони?

Пленнику было все равно кому отвечать на вопросы, он ждал расплаты и панически боялся смерти.

— Мне приказали остаться, смотреть, запоминать. Вокруг война, и люди сейчас ничего не стоят, нам пока нечего предложить покупателям.

— Нам? — прошипел Логор.

— Нечего? — мне понадобилась всего лишь небольшая пауза, чтобы увидеть возможность. — Он нужен нам живым, командир. Я так понял, ты нашел девушек в подвале? Они должны молчать.

— Они не будут молчать, — Тон Фог всегда был немногословен, но в этот раз он, пожалуй, превзошел себя. Одна фраза, короткая мысль, напоминание о том, что капитан тоже здесь. Если честно, я даже забыл про него.

— Даже если иначе умрут?

Этот мерзкий тип был нужен, очень, очень нужен. А две несчастные девушки — нет. И если выбирать… Можно ли достичь недостижимой цели, тем более, не запятнав душу? И где грань, за которой отдельные пятна грязи превращаются в одно сплошное гниющее болото?

Логор медленно перевел тяжелый взгляд своих почти черных глаз на мое лицо. Скрипнул стул, хрустнули костяшки сжимаемых в кулаки пальцев.

— Не много на себя берешь? Сначала ты убиваешь Высших, теперь просишь оставить в живых мерзавца. Что будет следующим?

Я не хотел слышать его слов. И отвечать не хотел. Но отступать некуда.

— Я не прошу. Этот охотник должен жить. Точка.

Я не умел командовать, отдавать приказы и управлять людьми. Но и подчиняться я не умел. И отступать.

— Ты хочешь знать, что я делаю? Историю, командир, по крайней мере, пытаюсь делать. Мы с тобой уже все обсудили. Ты живешь по правилам, которые не помогут выжить ни тебе, ни тем, кто рядом с тобой. Ты разве не видишь свое бессилие? Свою беспомощность?

— А ты, значит, силен и всемогущ? Ты думаешь, что своими бредовыми идеями нас спас? — Логор крикнул солдатам за дверью. — Уведите арестанта, кандалы не снимать, я поговорю с ним позже.

И дождавшись, пока за спиной конвоиров закроется дверь, продолжил: