Метаморфы (СИ)

— Мой отец был замечательным человеком, он воспитывал меня сам, о матери мы никогда не говорили, все, что я знал это то, что, когда я родился, они расстались. Она была темной и не только она, у меня в роду полно темных. Как я могу говорить тебе, что ты тёмная, и относиться к тебе или другим хуже, чем к себе? Это нечестно. Я такой же тёмный, как и ты.

— Он так показал?

— Да.

— Но это невозможно. Ты метаморф! Ты бы тогда не мог воплощаться!

— И что? Чтобы родился метаморф в семье, нужно, чтобы хотя один из родителей был метаморфом. Папа был.

— О, боги…

Я вздохнула, что тут ещё скажешь… Без них явно не обошлось.

— Папа мне всегда говорил, что тьма в крови не делает тебя темным, лишь поступки. Я считал себя правым и делал поступки, за которые мне стыдно сейчас. — Я молчала, глядя в лес. На щеках замерзали дорожки слёз. Внутри рвала буря эмоций. — Прости меня, Аселия. Я был не прав. Я не хочу больше находиться там, среди таких же обманутых, как и я. Я хочу быть с тобой.

Я стояла спиной к нему. Сердце трепетало от его слов, в глазах стояли слезы. Я не могу… просто не могу позволить себе ошибиться ещё раз. Моё сердце просто не вынесет этого… я не могу позволить этому начаться заново. Мы окажемся в тупике, и оба с разбитыми сердцами. Я не готова.

— Аселия, ты дашь мне второй шанс?

— Нет. — Я не успела ещё даже обдумать этот вопрос, все взвесить, а слово уже слетело с моих губ. Было тихо. — Прости, нет. Я не готова начать все заново. Я… верю тебе, верю твоим словам и то, что ты искренен, тоже. Но я обожглась дважды, я слишком боюсь снова причинить себе боль.

— Что ж… — Пауза, затем грустное, — сам дурак. Идём. До ночи надо найти, где переночевать, где-то тут должна быть сторожка лесника. Нас хватятся только к утру. Так что, до утра мы там будем, а после активируем портал.

Я обернулась к Ирбису, шмыгнула носом. Он серьёзно?..

— Что? — Он улыбался, словно ничего и не произошло. Словно не было этого до боли откровенного разговора. — Оттого что мне отказали, я не растаю и не брошу тебя посреди леса, уйдя грустить в глушь. Я тебя сюда притащил, мне и вытаскивать. Идём.

И он пошёл дальше, лишь оглядываясь, чтобы проверить, следую ли я за ним. Я шла. В голове проносились его слова, и… они меня восхищали. Сейчас, буквально за эти пару часов, что я проснулась, Ирбис сделал больше мужественных поступков, чем за все наше знакомство. Он просто будет со мной, даже если я не дам ему надежду на светлое будущее. Невероятно. Просто уму непостижимо и дико восхитительно. Я догнала его, и он уверенно протянул мне руку, не романтично или с намёком, просто так. Я взяла её и почувствовала сильные и горячие, даже через ткань перчаток, пальцы. Мурашки поползли от ног выше. Ох… почему меня это цепляет? Когда улыбался и плясал вокруг меня, то мне это нравилось, бесспорно, но не цепляло, а сейчас я просто глаз от него оторвать не могу. Словно он стал другим человеком. Не Саймоном, не Ирбисом, чем-то совсем иным. Повзрослел? Хм… наверное. Возможно, именно это меня и стало в нем привлекать.

Мы пробирались сквозь лес прогулочным быстрым шагом, всё было молча, мне не хотелось говорить, я вся была погружена в собственные мысли, Ирбис не начинал разговор, изредка прерывая тишину словами вроде: «Осторожно», «Коряга», «Тут яма» или что-то подобное. Если случалось у меня подламывалась нога, он ловил меня, ставил обратно на ноги, при этом не обнимая, не сжимая, как порой любили делать мужчины и, как сделал бы он сам всего неделю назад. Это заставляло меня каждый раз прокручивать в голове один и тот же вопрос: как он стал таким за пару часов? Это же мистика какая-то.

Когда мы подошли к той самой сторожке, о которой шла речь раньше, я уже запыхалась и вымоталась, а глаза закрывались. Хотелось есть, но спать больше. Увидев наконец-то деревянный сруб, я восхищённо выдохнула, радуясь, что ноги, замёрзшие в сапогах, наконец-то можно будет погреть и самой прилечь. Дом оказался меньше, чем я о нем думала, печь, стол и скамья, да кровать на печи — вот и все что тут было. Мило и скромно. И холодно. Пока я сидела на кровати, стуча зубами, Ирбис принёс откуда-то целую вязанку дров и затопил печь. Пока не особенно чувствовалось, но все же сам факт печи и огня в ней уже утешали меня. Я придвинулась ближе, вытягивая к огню замёрзшие и покрасневшие пальцы на руках.

— Дай мне. — Я подняла глаза на Ирбиса, присевшего на корточки передо мной, потом осторожно протянула руки ему, он взял меня за руки, его пальцы были такими горячими.

— Ого… горячие.

— Я же метаморф, — на его губах заиграла странная улыбка. — У нас кровь горячее.

Да… кстати. Вот что изменилось. Раньше, когда он смотрел на меня, в глубине его глаз загоралась улыбка, потом она проявлялась на губах, словно он всегда был в хорошем настроении. А сейчас его глаза ничего не отражали. Не было той улыбки… неужели это из-за меня? Он стал улыбаться так редко и совсем по-другому. Искреннее?