Метаполитика

Что касается так называемой рабовладельческой эпохи, то даже самые рьяные апологеты непрерывного прогресса социальных отношений не решатся утверждать, что в экономике таких стран, как Древний Египет, Двуречье, Персия, Индия, Китай, рабский труд играл определяющую роль. Но возьмем даже не их, а классические примеры рабства — Древний Рим и Афины.

В тысячелетней истории Рима социально-экономические отношения меняются в широком диапазоне то в сторону сужения, то в сторону расширения свободы труда. Первые три века республики (V–III до P. X.) вся земля разбита на участки и обрабатывается руками их владельцев — свободных граждан. Римский гражданин по закону не может быть продан в рабство; не видно и потока военнопленных, хотя войны ведутся с невероятным упорством и постоянством. По мере покорения внутри галийских областей — Лациума, Самниума, Этрурии, Умрии и других — население их получает права союзников, постепенно ассимилируется — о рабстве все еще нет речи. Лишь после первой Пунической войны (264–241 годы до P. X.), с захватом Сицилии, где карфагеняне имели развитое рабовладельческое хозяйство, труд рабов становится заметным участником экономической жизни страны. Сицилийский хлеб потоком устремляется в Италию, в урожайные годы он продается за провозную цену. С захватом Северной Африки поток этот делается еще обильнее, и начинается тот процесс разорения мелкого крестьянина-землевладельца, с которым безуспешно пытались бороться Гракхи, который наполнил римскую историю II и I веков до P. X. чудовищными социальными смутами и отлился в классический образ рабовладельческой структуры.

Применение в широких масштабах рабского труда на территории самой Италии привело к резкому снижению абсолютной производительности сельского хозяйства. «Мы поручаем землю худшим рабам, точно палачам», — писал Колумелла. «Хуже нет обработки полей толпами рабов, — вторит ему Плиний, — так как что можно сделать с людьми отчаявшимися?» «Проезжая через Этрурию, Тиберий Гракх поражен был ее пустынным видом: обрабатывали землю и пасли стада рабы-чужеземцы» (77

, с. 222, 178). Некий Фурий Крезим, вольноотпущенник, лично обрабатывающий свой участок, был привлечен к суду по обвинению в колдовстве, потому что собирал с каждого югера своего небольшого поместья гораздо больший урожай, чем соседи — крупные рабовладельцы. За сто лет урожайность упала на 30–40 процентов.

С того времени, как нерентабельность рабского труда стала очевидной общественному сознанию, началось обратное движение — отпуск на волю, передача земельных участков в мелкую аренду полузависимым колонам. Уже при Августе издается закон, устанавливающий допускаемую процентную норму отпуска, запрещающий освобождать больше ста рабов зараз, из чего можно заключить, сколь стремительно шел этот процесс. Но, несмотря на все запрещения, к концу V века после P. X. колонат полностью вытесняет рабство в сельском хозяйстве. В промышленности это произошло еще раньше. В античных источниках мы находим запись с такими цифрами: «Относительное распределение ремесленников в Италии по их социальному составу: свободные — 46 процентов, вольноотпущенники — 52, рабы — 2 процента» (3, с. 87).

Итак, мы видим, что из тысячи лет лишь двести (второй и первый века до P. X.) приходится на собственно рабовладельческую экономику. Но и в эти двести лет никогда число рабов не превышало числа свободных. Подсчеты Белоха дают для Италии 29 года до P. X. 2 миллиона рабов на 3,5 миллиона свободных, однако нельзя забывать, что к тому времени Рим был мировой державой с огромными провинциями, где рабский труд вообще не применялся, — Галлия, Малая Азия, Египет.

Аналогично обстояло дело в Афинах.

В течение почти двух веков, отделяющих законодательство Драконта (621 год до P. X.) от Пелопоннесской войны (431), вся трудовая деятельность осуществлялась руками свободных. Реформы Солона (594) отменяют долговое рабство, в его же законах находим мы множество статей, посвященных важности и необходимости труда. «Он направил сограждан к занятию ремеслами и издал закон, по которому сын не обязан содержать отца, не отдавшего его в учение ремеслу… и вменил в обязанность Ареопагу наблюдать, на какие средства живет каждый гражданин, и наказывать праздных» (60, т. 1, с. 118). Перикл не допускал рабов к созданию своих храмов и памятников. Еще в комедии Аристофана «Богатство» предположение, что вся работа будет исполняться рабами, используется как шутливая гипербола. Каким же образом могло случиться, что гипербола вдруг обернулась явью?