Метемпсихоз

А! Светило светил оказался молодым лысым чуваком (опять столь разные обстоятельства, и опять: как знать?) Штука в том, что в подобных лечебных центрах, на удивление, работают довольно молодые ребята. Не знаю, как у них там в медицине устроено. Я попадал либо на молодых, в таких вот специализированных центрах, либо на совсем древних. Последние – обычно в каких-нибудь уездных поликлиниках. Под списание, наверное.

Куда делись умудренные опытом доктора среднего возраста? Только пару раз за жизнь таких встречал.

Но вернусь назад. Молодость вовсе не свидетельствует о низком качестве: мой доктор отработал всё чётко.

Но и к светилам не всегда целесообразно идти, если ваша проблема банальна. Он мне не сказал ничего такого, что бы мне ни говорила та женщина-доктор в 2018 году.

Хотя денег на исследования и приёмы в этот раз я потратил в разы больше.

Выравниватель ритма продолжил пить в увеличенной дозе. В прошлый раз мне сказали, что нужно следить за своим состоянием и если всё хорошо, то дозу можно постепенно понижать, вплоть до нижних пороговых значений. Оказалось, я что-то с порогом неправильно понял и дозу сильно занизил.

Короче, теперь всю жизнь – на этих таблетках. Я удивился. Доктор сказал, что многие жрут гораздо больше таблеток, чем я. И каждый из них тоже без этих таблеток начнёт чахнуть. Добро пожаловать в клуб тех, кому за 30!

Мне на тот момент было не сильно многим за 30. И моё появление в кардиологии несколько докторов расстраивало, хотя и не озадачивало. Я тут вспомнил, что один парень, который учился в параллельном со мной 10-м классе, умер от сердечного приступа.

Ладно… Про реанимацию.

Некоторое время назад проснулся я уже с этим ощущением трепетания в груди. И оно не проходило. Я преспокойно поехал на работу, сделал все необходимые дела, пока в груди лихорадило. Было немного некомфортно. Чтобы пояснить, это похоже на ощущения, сопровождающие чувство стыда: лицо пылает, воздуха немного не хватает. Наверное, такая симптоматика пришла потому, что это моё состояние впервые длилось на протяжении целого дня.

Вспомнил, что мне говорили доктора ранее: если такие состояния длятся ото дня и более, то это несёт опасность для организма. В результате кратно повышается риск образования тромбов.

От самой аритмии не умирают. Умирают от её вероятных последствий: тромб отцепится и пропутешествует, например, до мозга. Результат понятен.

Всё, что от меня требовалось по работе в тот день, я закончил часам к 16, и решил тогда наведаться к врачу. Записался на приём в клинику по страховке неподалёку, дошёл своими ногами, естественно.

Когда рассказал обо всём врачу, тот сразу направил меня на ЭКГ. В кабинете ЭКГ тётя обмолвилась о каком-то моём серьёзном состоянии, о котором она сразу же, вот прямо сейчас, доложит моему доктору. Я не понял, что конкретно она имеет в виду, но уточнять не стал.

Вернувшись в кабинет лечащего врача мне поплохело. Правда, скорее, от рассказов о том, что меня ожидает далее.

По её словам, состояние моё не могло не вызывать тревоги, поскольку длилось к тому моменту уже почти 12 часов. Выравнять ритм можно было теперь только медикаментозно, под капельницей. Но у них таких возможностей нет, это должны делать работники скорой помощи, которых она сейчас же и вызовет.

Спихнуть хотят и не нести ответственности, подумал я.

Выходить из кабинета мне запретили, сказали дожидаться приезда скорой прямо здесь.

Супруге я пока решил не звонить, чтобы лишний раз не пугать. Но аккуратно описал всё происходящее в чате с ней, чтобы при возникновении вопросов она могла заново перечитать сообщения, а не пытаться вспомнить то, что ей было сообщено устно. Она ведь могла быть и в состоянии волнения.

Меня заранее предупредили, что скорая по пробкам будет ехать минут 40. Разрешили прилечь на кушетку. Наверное, боялись, что мне поплохеет прямо там, либо откину концы на их территории – юридических проблем не оберутся. Хотя я не мог не отметить признаки некоторого сопереживания на лице докторши. Она видела результаты ЭКГ и, в отличие от меня, понимает, как их читать. Но уточнять причины её беспокойства я тоже не стал.

Доктор рассказывала, что в моём возрасте это состояние не очень распространено, хотя и не исключено. Что всё непременно обойдётся и нужно будет лишь пить калий и магний для профилактики.

Под её размеренный бубнёж я стал плавно отъезжать в сон. Всё равно ждать скорую непонятно сколько.

* * *

Проснулся я уже в карете скорой помощи на каталке. Странно, конечно, что я мог так глубоко заснуть и даже не проснуться, пока меня грузили. Работали нежно. Никогда бы не подумал. Но и славно!

В машине было два отсека. Один отсек был для пациента, рядом меня сопровождал врач. Другой, собственно, – кабина с водителем. Кабина отделена от отсека с пациентом какой-то перегородкой с окошком. По шуму снаружи и внутри машины было понятно, что мы уже куда-то едем.

Водитель, кажется, вёл переговоры по телефону. Наверное, получал инструкции на предмет моего распределения.