Метью Шардлейк. Книги 1-6

— Но это мог сделать не только он, — возразил я. — Улики ведут нас в разных направлениях. Для того, чтобы что-то утверждать, мне нужно иметь в своем распоряжении больше доказательств. И клянусь, я сделаю все, чтобы добыть их в Лондоне. Но мне придется оставить тебя здесь. Я хочу тебя попросить перебраться в дом аббата. В мое отсутствие проверяй все письма. И тщательно следи за всем, что будет здесь происходить.

Он метнул в меня быстрый взгляд.

— Вы хотите, чтобы я находился как можно дальше от Элис.

— Я всего лишь хочу удалить тебя от опасности. Кстати сказать, можешь занять комнату старика Гудхэпса. В ней есть все необходимое для человека твоего возраста. — Я вздохнул. — И еще. Мне в самом деле хотелось бы, чтобы ты оставил Элис в покое. У нас с ней был о тебе разговор. Я объяснил ей, что ваши отношения могут разрушить твое будущее.

— Вы не имели права, сэр, — с внезапной горячностью обрушился на меня он. — У меня есть право самому решать свою судьбу!

— Нет, Марк, нет у тебя такого права. У тебя есть только обязанности. Обязанности перед своей семьей и собственным будущим. Я прошу, вернее, приказываю тебе переехать в дом аббата.

Его голубые глаза, пленившие когда-то беднягу Габриеля, смотрели холодно и отчужденно.

— Как же, помню ваш похотливый взгляд, когда вы на нее смотрели.

В голосе Марка сквозило явное презрение.

— Я умею держать себя в руках, — возразил я.

Он окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.

— Просто у вас не было ни единой возможности.

Я стиснул зубы.

— С каким удовольствием я дал бы сейчас тебе хорошего пинка и вышвырнул отсюда прочь! Да, пожалуй, именно это мне и следовало бы сделать, не будь у меня необходимости оставить тебя здесь в свое отсутствие. Итак, ты собираешься делать то, что я тебе сказал?

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь отыскать убийцу. Однако не стану обещать вам больше ничего, кроме этого. — Он глубоко вздохнул. — Я намереваюсь просить руки Элис Фьютерер.

— Тогда, возможно, нам с тобой придется расстаться, — тихо ответил я. — Клянусь плотью Господа, при всем моем желании я не смогу умолять лорда Кромвеля вернуть на службу человека, женатого на безродной девке. Это будет просто невозможно.

Он ничего не ответил. В глубине души я знал, что даже при самом худшем стечении обстоятельств, даже после того, что он только что сказал, я все равно найду возможность взять его к себе на службу и подыщу ему с Элис комнату в Лондоне. Но говорить ему об этом тогда я счел преждевременным. Вместо этого я так же холодно посмотрел на него.

— Собери мои вещи, — произнес я. — И запрягай Канцлера. Надеюсь, дорога вполне сносная, чтобы добраться до города верхом. А пока я хочу переговорить с приором. После этого сразу отбываю в Лондон.

С этими словами я развернулся и оставил его одного. Я был бы не прочь побеседовать с приором в присутствии Марка, но после того, что между нами произошло, решил этого не делать.

Монахи по-прежнему ожидали меня в кабинете Габриеля. Выглядели они удручающе. Более всего меня поразила их разобщенность: аббат, высокомерие которого еще сильнее пошатнулось; брат Гай со свойственной ему суровостью и замкнутостью; приор с казначеем, по-прежнему заправлявшие жизнью монастыря, но не питавшие друг к другу дружественных чувств, в чем я лишний раз убедился в тот миг. Все они как будто были лишены внутреннего стержня, и это казалось мне довольно странным, особенно если учесть, что речь шла о духовном братстве.

— Хочу вас поставить в известность, — обратился я к монахам, — что ныне я отбываю в Лондон. Мне нужно доложить о состоянии дел лорду Кромвелю. Я вернусь через пять дней. На время своего отсутствия я передаю все свои полномочия Марку Поэру.

— Но как вы собираетесь добраться туда и вернуться обратно за пять дней? — поинтересовался приор Мортимус. — Говорят, что дорога завалена снегом вплоть до Бристоля.

— Я поеду морем.

— А что вы собираетесь обсуждать с лордом Кромвелем? — с нескрываемым раздражением осведомился аббат.

— Некоторые частные вопросы. И еще хочу вам сказать, что пора огласить обстоятельства смерти брата Габриеля. Кроме этого, я обдумал, как поступить с телом Орфан Стоунгарден, и пришел к заключению, что его следует передать для захоронения госпоже Стамп. Прошу вас, займитесь этим вопросом в мое отсутствие.

— Но тогда весь город узнает, что она умерла в стенах монастыря, — ужаснулся аббат, которому подобные решения всегда давались с большим трудом.

— Да, вы правы. Однако дела зашли слишком далеко, чтобы продолжать держать их в тайне.

Он поднял руку и, одарив меня взглядом, исполненным выработанного годами высокомерия, произнес:

— Я протестую, господин Шардлейк. Вопросы, подобные этому, касаются каждого члена нашего братства, поэтому их надлежит прежде всего обсуждать со мной как главой монастыря.

— Прошли те времена, господин аббат, — коротко ответил я. — Все свободны, господа. Кроме приора Мортимуса.