Метод Ключ в борьбе со стрессом

В руках у Гулливера банка, а в банке -карлик, прыгает и делает сальто-мортале. А вокруг Гулливера в игольном ушке под микроскопом висят на деревьях гномики и колят Гулливера тонкими маленькими пиками.

Это ж какие должны быть тонкие маленькие пики в игольном ушке, чтобы мешали в игольном ушке Гулливеру держать банку, в которой карлик делает сальто-мортале.

Вот если бы я умел делать сальто-мортале! Или министры! Фонтан жизни!

Выходит, например, с важного совещания и, как в школьном коридоре среди друзей-товарищей, вдруг — сальто-мортале!

И сам, и все в восторге!

Но,оказывается, нельзя.

Скажут (если в делах что-то не так) — лучше бы делом занимался!

И сидит с микроскопом гений в маске, ему нормальную квартиру только через годы дали, его признали, когда он состарился, когда теперь за него можно не волноваться, что не выкинет он вдруг какое-нибудь сальто-мортале, не поправит вдруг в обществе этим фонтаном жизни какую-нибудь «тонкую линию».

Про Виктора и гениев

Виктор говорит:

— Ты не нервничай, мы все уже сделали, мы же знаем, кто мы, мы — гении.

— Но если я так буду думать, я же развиваться не буду.

— Не волнуйся, мы прекрасно понимаем, кто мы такие, главное — не хамить.

— А ты перестань рассказывать, что двадцать лет своей жене кофе по утрам в постель носишь, не ссорь меня с семьей и другим не рассказывай. И вообще, это вредно — завтракать, не проснувшись, да еще лежа.

— К этому вопросу о воспитании детей,— говорит Виктор,— надо относиться по-человечески. — И спокойно добавляет: — И вообще, ко всем вопросам нужно относиться по-человечески.

— Это  Виктор,— говорю,  представляя его,— мой друг, бывший полковник военно-космических сил, который, когда знакомится, спокойно так говорит: «Так получилось (сам он в этот момент скромно топчется и ведет плечом), что я стал сильным детским писателем!»

— Книжки пишет для детей, говорю, книжку написал «Книжка добрых полковников». Он гений.

— Чем более человек велик, тем он скромнее,— говорю я,— потому что у нормального, т. е. великого, человека уверенность в себе зависит от результативности. Хуже нет беспричинно уверенного в себе человека. Может попасть впросак. Гении должны быть скромными.

Я, например, скромный, говорю, потому что велик, вечно боюсь не уместиться, не свое место занять.

Потапов — скромный человек

(Обратите внимание — «скромный человек» я написал буквами помельче, чтобы подчеркнуть, что он скромный.)

Приехал Потапов и говорит: «Ты опять со шваброй?»

—  Люблю чистоту. Сразу все чищу, навожу порядок и стихи пишу, как что не так сделаю, что-то хорошее надо сделать, тем и спасаюсь, видимо, у меня самоорганизация высокая. Ногу убери!

Потапов взорвался хохотом, читая «Про Виктора и гениев», где я сам про себя говорю, что я скромный человек.

— Надо же, — опять непонятно почему хохочет Потапов, — до этого додуматься: «Я, например, скромный...»

И опять хохочет.

—  И надо же, так просто и органично под вести к этому всю структуру текста! Ну, молодец! И опять хохочет.

— Ты тоже скромный человек, Потапов,— сказал я Потапову.

А сам, вдохновленный его реакцией о «свободе» моего слова, сел и написал про него. Пусть радуется и всем показывает. Они поймут, что он тоже скромный, значит — великий!

Все хорошо! Классно!

Но завтра будет еще лучше!

Так обычно говорит Потапов, режиссер.

И этим самым поддерживает жизнь. Свою и нашу. Вообще любого, с кем говорит. Это здорово! Потому что каждый, даже самый уверенный человек, так или иначе, чувствует себя неуверенно. Поэтому сама жизнь заставляет нам делать друг другу комплименты. Мы говорим друг другу: «Как вы хорошо выглядите!»

Раз мы так говорим, значит, это нам нужно.

Как сказал про звезды поэт Маяковский.

Я не помню точно, что говорил про звезды Маяковский, вроде, что, если звезды зажигаются по утру, значит это кому-то нужно, но про Потаповова я написал, что он и есть в своем роде такой современный Маяковский. Только Маяковский был поэт, а Потапов — режиссер.

Почему только режиссер, предугадываю реакцию Потапова.

— Почему только режиссер? — спрашивает Потапов.— Я и поэт, и вообще у меня три образования, с помощью которых я делаю кино.

— Ты, Потапов, скромный человек.

— Ты, Потапов, помогаешь мне думать, — сказал я Потапову, — а это самое главное для любого человека!

Дело не в том, что делает Потапов, а в том, что делает он это со словами, что все будет хорошо!

Все хорошо! Классно!

Но завтра будет еще лучше!

Р.S. Извините, я перепутал насчет звезд, они зажигаются не утром, а ночью.