Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе

Инструменты для проведения различий. Давайте присмотримся к технике, посредством которой Сократ реализует диастолу. Его собеседник пытается объяснить, что такое красноречие, – в его интерпретации это сначала речи, потом речи, не связанные с материальными результатами, а затем речи о самых важных делах. Как и всегда, Сократ придумывает примеры, которые внешне подходят под эти определения, но которые собеседнику не хотелось бы в них включать. Порой его иллюстрации носят исторический характер, а иногда он описывает случаи из повседневной жизни. К диастоле можно прибегнуть, описывая и гипотетическую ситуацию. В том же «Горгии» Пол утверждает, что власть – это способность делать с другими людьми все что вздумается. Сократ считает, что это слишком простое определение, обращаясь к мысленному эксперименту.

Горгий, 469d–e

СОКРАТ. Представь себе, что я бы спрятал под мышкой кинжал, явился на рыночную площадь в час, когда она полна народа, и сказал бы тебе так: «Пол, у меня только что появилась неслыханная власть и сила. Если я сочту нужным, чтобы кто-то из этих вот людей, которых ты видишь перед собой, немедленно умер, тот, кого я выберу, умрет. И если я сочту нужным, чтобы кто-то из них разбил себе голову, – разобьют немедленно, или чтобы ему порвали плащ – порвут. Вот как велика моя сила в нашем городе». Ты бы не поверил, а я показал бы тебе свой кинжал. И тогда ты, пожалуй, заметил бы мне: «Сократ, так-то и любой всесилен: ведь подобным же образом может сгореть дотла и дом, какой ты ни выберешь, и афинские верфи, и триеры, и все торговые суда, государственные и частные». Но тогда уже не в том состоит великая сила, чтобы поступать, как сочтешь нужным.

Сократ показывает, что способность убивать, которой в принципе обладает каждый из нас (ведь взять в руки кинжал может любой), сама по себе не является властью, поскольку, если мы ее применим, лучше не будет – нас накажут. Разумеется, когда Пол говорил о способности делать все что вздумается, он имел в виду способность творить подобное, избегая наказания. Однако Сократ захотел вбить клин в утверждение Пола: власть, по его наблюдению, имеет смысл лишь тогда, когда идет во благо. Теперь Сократ сможет задавать вопросы о том, что значит благо; мы продвигаемся дальше. Этот пример раскрывает ценность гипотетических ситуаций для сократического метода. В них можно доходить до крайности: такой пример сразу подведет нас к сути и убедит. Чтобы придумывать подобные примеры, нужна изобретательность, но вот реалистичными им быть не обязательно. Их задача – показать, что принцип приводит туда, куда собеседник, вероятно, прийти не хотел.

В диастолических аргументах используются и другие техники. Иногда Сократ указывает на логические проблемы, возникающие при рассмотрении двух разных вещей как одного и того же явления. В «Горгии» Калликл утверждает, что благое и приятное – одно и то же (соответственно, дурное и неприятное – тоже). Сократ отвечает, что так быть не может: благое и дурное – действительно противоположности, но удовольствие и боль таковыми не являются; в некоторых случаях они даже смешиваются друг с другом. Значит, благое и приятное следует отделить друг от друга. Затем Сократ доказывает ту же мысль, применяя подход, который был описан в главе 6. Дураки и трусы – дурные люди, верно? (Да.) Но ведь у них в жизни может быть столько же приятного, сколько и у хороших людей, так? (Конечно.) Значит, хорошее и приятное нужно разделять.

Здесь, как и всегда, лучше не заострять внимание на том, убедительны ли аргументы Сократа. В них есть свои недочеты; однако заметьте, что он каждый раз добивается согласия собеседника, прежде чем двигаться дальше. Если собеседник упорствует, Сократ разъясняет свою позицию более обстоятельно или переходит к другой. Если бы он спорил с вами, то поступал бы так же.