Методика очарования

Переводить на слух североамериканский говор — занятие нудное, малоинтересное, а главное, абсолютно бесперспективное. Промучившись примерно час, я поняла, что дело это мне не по плечу, и после недолгих колебаний набрала телефон девушки с курсов, с которой мы бегаем курить в перерывах между занятиями. В отличие от меня Валентина училась прилежно, оттого, наверное, и успеваемость у нее была лучше, чем у остальных «курсантов». Я придумала убедительную, на мой взгляд, историю для Вальки: мол, наш преподаватель в целях повышения уровня моих знаний задал перевести «вот эту лабуду» с устного английского на письменный русский. Валентина версию проглотила и согласилась помочь. Она записала сообщение с автоответчика на диктофон своего мобильника, а перевод обещала выслать минут примерно через сорок «по Емеле», то есть по электронной почте.

Трудно поверить, но в Катькину комнату я вошла в приподнятом настроении. Перед подружкой в два ряда лежали листы обычного формата, густо испещренные мелкими печатными буквами. Кое-где я заметила загадочные схемы, состоящие из парабол, гипербол, синусоид и прочей ерунды, которую я позабыла, едва переступив порог школы, и от которой в голове остались лишь названия да какие-то смутные изображения. Катерина ползала вдоль разложенных бумаг и озабоченно морщила лоб. Выходило довольно забавно, и я громко рассмеялась:

— Ты похожа на первобытного человека, находящегося на пороге научного открытия: как присобачить каменный топор к топорищу!

Против обыкновения подруга пропустила шпильку мимо ушей, что меня немало удивило, потому что Катерина никогда не упускала случая поупражняться в остроумии. Вместо того чтобы отбить подачу, Катька как-то растерянно произнесла:

— Ты знаешь, Санчо, я, конечно, не эксперт, но сдается мне, эти двое торговали… погодой…

Неизвестно почему, но я испугалась. Слова Катерины прозвучали совершенно фантастически и походили скорее на бред сумасшедшего, чем на речь здравомыслящего человека. В самом деле, что значит — торговали погодой? Дожди, что ли, налево сливали? Я потребовала немедленных объяснений, почувствовав реальную угрозу своему рассудку.

— Да я сама пока еще как следует не разобралась! — задумчиво отозвалась подруга. — Одно могу сказать относительно точно…

Что именно хотела сказать Катерина, осталось пока тайной, потому что внизу домофон разразился требовательной, какой-то сердитой трелью. Должно быть, Сашка пришел.

— Александрова черт принес! — досадливо скривилась Катька и принялась сноровисто распихивать бумаги по портфелям: верхний ряд в портфель Михаила, нижний — в Никитин. — Иди открывай, Санчо, а я покуда улики припрячу… Да! А где кассета? — крикнула подруга, когда я с неохотой двинулась встречать гостя.

— У меня в комнате, в телефоне…

— Ты уже начала переводить сообщение американца? Хоть что-нибудь уже ясно?

Я заторопилась к двери, сделав вид, что не расслышала вопроса. Едва ли Катька придет в восторг от того факта, что я посвятила постороннего человека в нашу тайну.

Следователь отчего-то явился мрачным. Две поперечные складки залегли у него между бровей и говорили о крайне неудовлетворительном состоянии духа моего тезки.

— Привет, — сквозь зубы процедил Сашка, чем подтвердил предположение о дурном расположении духа. — Что это у вас сарай открыт?

Мои глаза как-то сами собой испуганно растопырились, я, кажется, побледнела, словно увидела перед собой пресловутый призрак коммунизма. В голове сразу начались метания: почему дверь в сарай оказалась незапертой? Я ведь точно помню, мы ее замкнули! Заглядывал Сашка внутрь или нет? Принимая во внимание его профессиональное любопытство — непременно. Может, именно тем, ЧТО он там увидел, и объясняется его плохое настроение? Хотя нет, вряд ли Александров, обнаружив труп в нашем сарае, обошелся бы всего лишь испорченным настроением. А если следователь в сарай заглянул и не устроил нам Великую Монгольскую революцию, то это значит… Значит… Черт побери! Это значит, что тела Макферсона там больше нет!

— Не может быть, — внятно произнесла я и принялась медленно и грациозно оседать на пол. То есть это мне казалось, что я делаю это медленно и грациозно, на самом деле я просто шмякнулась бесформенным кульком на пол, покрытый, слава богу, ковролином, иначе жесткого контакта с твердой поверхностью было бы не миновать.

— Ты что с ней сделал?! — коршуном набросилась на Александрова появившаяся в холле Катька. — Маньяк!

— Да ничего такого я не делал, — осторожно пожал плечами Сашка. Он, казалось, сам испугался не меньше Катерины. — Я просто спросил, почему у вас сарай открыт, а она… Ой!

Объяснить это растерянное «ой» было довольно просто — Катерина, услыхав про сарай, приземлилась рядом со мной. Вот интересно, в ее голове родились примерно те же мысли, что и в моей, или она просто решила поваляться рядышком за компанию?

— Эй, вы что? — вконец обалдел Александров и внес смелое предположение: — У вас, наверное, осеннее обострение.