Метро

Когда сталкер разрешил наконец остановиться и разослал часовых с приборами ночного видения на пятьдесят метров в обе стороны, обессиленный жрец рухнул на пол. Дикарь, умоляюще мыча сквозь тряпку, добился того, чтобы конвоиры подвели его к старику и, опустившись перед ним на колени, скованными руками погладил его по голове.

Маленький Олег бросился к носилкам, на которых лежал его отец, и заплакал. Паралич у Антона прошел, но он все еще был в обмороке, так же, как после первого попадания иглы. Сталкер тем временем поманил Артема в сторонку. Тот больше не мог сдерживать любопытства.

— Как вы нас нашли? Я ведь уже думал, все, съедят, — признался он Мельнику.

— Да что вас искать-то было? Вы дрезину прямо под люком оставили. Дозорные ее через полчаса заметили, когда Антона к чаю не дождались. Просто сами туда не отважились соваться. Охрану выставили, начальнику доложили. Ведь ты меня совсем чуть-чуть не дождался. Потом я еще к Смоленской ушел, на базу, за подкреплением. По тревоге собирались, но на все время нужно. Пока еще экипироваться… Я только на Маяковской начал понимать, что к чему. Там похоже было: тоже обваленный боковой туннель, где мы с Третьяком разделились — по карте искали вход в Д-6. Метров на пятьдесят разошлись. Он, наверное, ближе к нему подобрался. Всего на три минуты отошел, кричу ему — он не отзывается. Подбегаю — лежит весь синий, вспух, губы этой дрянью обметаны. Тут уж было не до поисков. За ноги его взял и на станцию. Пока тащил, вспомнил Семеныча и его историю с отравленным часовым. Посветил на Третьяка — точно, игла в ноге. Тут все и начало становиться на места. Отправил тебе поскорее гонца, чтобы ты оставался на станции, дела уладил и вернулся. Но не успел.

— Неужели на Маяковской тоже они? — удивился Артем. — Но как же они туда с Парка Победы попадают?

— А вот так и попадают, — сталкер снял тяжелый шлем и поставил его на пол. — Ты меня, конечно, извини, но мы не только за тобой сюда пришли, но и на разведку. Я думаю, отсюда должен быть еще один выход в Метро-2. Через него эти твои людоеды до Маяковской и добрались. Там, кстати, та же история, что здесь: дети по ночам со станции исчезают. И вообще черт знает, где они еще шастают, а мы про них ни слухом, ни духом.

— То есть… вы хотите сказать… — сама мысль показалась Артему такой невероятной, что он не сразу осмелился произнести ее вслух. — По-вашему, вход в Метро-2 где-то здесь?

Неужели врата в Д-6, таинственную тень метро, находились совсем рядом с ними? Артему в голову полезли слухи, байки, легенды и теории о Метро-2, которых он успел наслушаться за свою жизнь. Чего стоила хотя бы вера в Невидимых Наблюдателей, о которой ему рассказали два его странных собеседника на Полянке! Он невольно огляделся по сторонам, словно рассчитывая увидеть незримое.

— Скажу тебе больше, — подмигнул ему сталкер. — Я думаю, мы уже в нем.

В это поверить было уже совсем невозможно. Попросив у одного из бойцов фонарь, Артем принялся исследовать стены туннеля. Он ловил на себе удивленные взгляды остальных, прекрасно понимая, что вид у него сейчас, должно быть, преглупый, но ничего не мог с собой поделать. Он и сам не до конца понимал, что рассчитывал увидеть, попав в Метро-2. Золотые рельсы? Людей, живущих, как жили прежде, не знающих об ужасах нынешнего существования, в сказочном изобилии? Богов? Он прошел от одного дозорного к другому, но, так ничего и не обнаружив, вернулся к Мельнику. Тот разговаривал с бойцом, охранявшим дикарей.

— Что с заложниками? В расход? — буднично поинтересовался конвоир.

— Сначала пообщаемся, — ответил сталкер.

Нагнувшись, он вытащил кляп изо рта старика, потом проделал то же со вторым пленным.

— Учитель! Учитель! Дрон идет с тобой! Я иду с тобой, учитель! — сразу же запричитал дикарь, раскачиваясь из стороны в сторону над стонущим жрецом. — Дрон нарушает запрет, Дрон готов умереть от руки врагов Великого Червя, но Дрон идет с тобой, до конца!

— Что там дальше? Что еще за червь? Какие еще священные ходы? — спросил Мельник.

Старик молчал. Испуганно оглянувшись на конвоиров, Дрон поспешно сказал:

— Священные ходы Великого Червя — запрет для добрых людей. Там Великий Червь может показаться. Человек может увидеть. Запрет смотреть! Только жрецы могут. Дрон боится, но идет. Дрон идет с учителем.

— Какой еще червь? — поморщился сталкер.

— Великий Червь… Создатель жизни, — объяснил Дрон. — Дальше священные ходы. Не каждый день можно ходить. Есть дни запрета. Сегодня день запрета. Если увидеть Великого Червя, станешь пепел. Если услышишь, станешь проклят, быстро умрешь. Все знают. Старейшины говорят.

— Там у них все, что ли, такие дегенераты? — сталкер оглянулся на Артема.

— Нет, — помотал головой тот, — со жрецом поговорите.

— Ваше преосвященство, — издевательски обратился Мельник к старику. — Вы меня извините, я, так сказать, старый солдат… Как бы это выразиться… Высоким языком не умею. Но тут где-то в ваших владениях есть одно место, которое мы ищем. Как бы доступнее… Там хранятся… Огненные стрелы? Гроздья гнева?