Метро до Африки

Едва я вошла в строительный гипермаркет, как до слуха долетел вопль Динки:

– Зеленый!

– Красный, – ответил полковник.

– С ума сошел! Цвет агрессии!

– От травянистого оттенка меня стошнит!

– А красный взбесит!

– Меня нет!

– Так в доме Тёме жить!

Я завернула за стеллажи и увидела Дегтярева, Динку и Андрея. Троица, вспотевшая и всклокоченная, стояла возле унитазов.

– О чем спорите? – весело поинтересовалась я.

– Плитки тут миллион цветов, – мечтательно сказал полковник. – Пытаемся определиться.

Я оглядела ряды с керамической плиткой. Да уж, бывший советский человек теперь поставлен в тяжелые условия. Ну как мы раньше покупали, вернее, доставали, необходимые вещи? Прибегали в магазин, находили нужного продавца, подмигивали ему и шептали:

– Вы Сережа? Здрассти, я от Ады Марковны, тещи Владимира Петровича, дяди Леонида Михайловича, крестного отца вашего стоматолога Исаака Львовича. Мне очень нужна плитка, буду благодарна в необходимом размере.

Сергей внимательно изучал покупательницу, потом снисходительно говорил:

– Ща пусто, причапывайте в четверг ровно к восьми утра.

За час до назначенного времени вы уже прыгали под дверью. Сережа, как и положено важной персоне, опаздывал, появлялся лишь к полудню и милостиво сообщал:

– Ехай завтра к семи к Ивану на склад, это в Балашихе.

Стоит ли упоминать, что вышеупомянутый Ваня был в отпуске и приходилось вновь возвращаться к Сергею, который, закатив глаза, заявлял:

– Ну заколебала! Лады, помогу. Иначе от тебя, похоже, не избавиться. Есть наша и польская. Какую берешь?

– Польскую, – не веря собственному счастью, восклицали вы.

– Договорились, – кивал Сережа, – давай туг­рики.

Получив сумму, парень исчезал, возвращался он через пару часов и давал вам грязную бумажку, нечто вроде чека.

Далее начиналось самое интересное. Вам надлежало ночью явиться к закрытому магазину. Ясное дело, к главному входу нельзя приближаться, путь лежал к маленькой дверке на заднем дворе. Постучав в нее и услышав вопрос: «Кто там?» – вы быстро отвечали: «Плитка от Сергея».

Дверь приоткрывалась, некто невидимый выставлял во двор упаковки в темно-коричневой бумаге. Цвет плитки вы узнавали только дома. Зато сколько радости испытывала семья, доставая на свет божий керамическое чудо. Это же было целым приключением! Потом о покупке плитки рассказывалось друзьям, соседям. И те и другие испытывали приступ зависти и говорили:

– Нам тоже пора ремонт затеять.

А какие рекорды ставили люди! Моя подруга, Кира Алентова, дама вовсе не богатырской комплекции, скорей даже хрупкого телосложения, ухитрилась унести одна здоровенную чугунную ванну. Ей выдали ее и строго приказали:

– Отползай быстрей, тут ОБХСС шастает, могут отнять.

Другая бы на ее месте спасовала и резонно сказала: «Ребята, как же мне, слабой женщине, стопудовую чушку переть?»

Но Кирка не такая, она встала на четвереньки, заползла под вожделенную чугунину и в образе гигантской черепахи весьма бойко поползла на проспект, где и поймала машину. Советская женщина легко на ходу останавливала автомобиль, элементарно справлялась с тяжестями, а уж про горящую избу и упоминать не стоит, пожар нам был – тьфу, мы за пять минут могли собрать вещи, деньги, мебель, документы, одежду, вытащить бебехи во двор, где уже стояли дети, муж и домашние животные. Советская женщина – это танк, не боящийся никаких трудностей, боевой слон, груженный продуктами. В правой лапе сумка, в левой ящик, парочка детей на горбу, за хобот уцепился супруг, за хвост мать со свекровью, но слон не сдается, он, между прочим, чувствует себя вполне довольным и, отдуваясь, басит: «Семья – это счастье. Я так рада, что могу отдать всю себя родным и близким. И на работе не подведу. Квартальный отчет сварганить за сутки? Легко. Не посплю ночь и сделаю».

Разве могут нас понять дети перестройки? Вон сколько видов керамической плитки представлено в «Кастораме»! Целые ряды, бери любую.

Глава 33

– Красная, – настаивал полковник.

– Зеленая, – не сдавалась Дина.

– Лучше черная, – встрял Андрей.

– Послушайте, – постаралась я их примирить, – берите белую, не ошибетесь.

– Фу, банально, – скривилась Дина.

– Неоригинально, дизайнерски неинтересное, плоское решение, – раскритиковал мою идею Андрей.

– Хочу красную, – с упорством капризного дитятки тянул Александр Михайлович.

– А сколько у Тёмы в доме ванных комнат? – неожиданно спросила Машка.

Андрей начал загибать пальцы.

– Три на втором этаже, две на первом и баня. Значит, шесть.

Дегтярев крякнул, потом вытащил из кармана яркую коробочку, выудил оттуда пилюлю и сунул в рот.

– Ты что ешь? – поинтересовался Корундов.

– Ерунду, – поспешно ответил полковник, – от… э… дальнозоркости. Замечательные таблетки.