Метро параллельных миров. Книга первая

– Мама не любит папу, – с глубокой грустью и болью в голосе пояснила Ника. – раньше, когда я была маленькая, я этого не замечала, но взрослея всё больше появилось осознание, что она живёт с папой не по любви, а по принуждению. Она сама себя принуждает жить с отцом. Ещё, я никогда не чувствовала настоящего материнского тепла. Если папа нас с братом постоянно нянькал, баловал, всегда старался найти время поиграться с нами, то мама всегда была с нами строго-формальной. Она всё делала правильно по отношению к нам, но без души, как будто выполняла свою работу.

– Может у тебя через чур субъективное мнение о матери, – попробовал возразить Анджан, – или с детства в твоём сердце застряла обида-заноза.

– Нет, – настаивала девушка, – ничего такого. Я просто видела, как относятся другие мамы к своим детям. Моя мама вела со мной и братом не как мама, а как мать. Нет, ты не подумай, я очень люблю маму.

Ника задумалась на минутку, а зачем продолжила:

– Наверное ты прав: у меня с детства в сердце сидит заноза, обида-заноза недостатка материнской любви. Я отчаялась дополучить недополученное и поэтому утратила некоторые из нитей связки ребёнок-мама, от того и восприняла относительно равнодушно скорый приезд матери. И ещё мне больно видеть, как отец её очень любит, а она лишь позволяет любить себя. Я очень, очень люблю папу, а он, я точно знаю, безумно любит меня.

Пётр подошёл к девушке и обнял её. Ника положила голову на плечо парня и затихла. Через несколько минут девушка вдруг встрепенулась, убрала голову с плеча Анджана и посмотрела ему в глаза.

– Вот чего я не понимаю, – вдруг заявила она, – как я могла влюбиться в этого слепого, глухого и бессердечного болвана, который, который….

Пётр не дал договорить ей и накрыл её рот поцелуем, длившегося буквально секунды до внезапно просунувшего колокольчика входной двери.

Пётр был предупреждён заранее, что будет представлен как сосед и друг семьи Сидихиных. Парень разузнал у Ники, какие цветы любит её мать и купил букет её любимых фиолетовых фрезий. Одно воспоминание кольнуло его сердце. В реальности 1913 года одной белокурой красотке с огромными изумрудными глазами тоже нравились фиолетовые фрезии, и она очень скучала по этим цветам, которые никто в том Двинске не выращивал.

В шесть вечера воскресенья в дверной звонок выдал два длинных звонка, код которых читался как «Ни—и ка—а». Пётр, одетый при полном параде и с букетом наперевес открыл дверь. Красавица-брюнетка с мальчишеской стрижкой, одетая в роскошное красное гипюровое платье, которое как ни старалось своим подростковым дизайнов, не могло скрыть стремительный уход от худобы стиля Твигги, которого придерживалась студентка Вероника. Подростковая худоба девушки предательски превращается в приятные округлости взрослой женщины: ярко выраженный изгиб бёдер, чётко очерченная талия, рванувшая в рост грудь.

– Уважаемый, Пётр Антонович, – девушка в шутку исполнила глубокий реверанс, – семейство Сидихиных приглашает вас на скромный семейный ужин.

– Не будете ли вы так любезны, уважаемая Вероника Сергеевна, – Анджан принял условия игры, – помочь мне с очень щекотливой ситуацией?

– Я к вашим услугам, Пётр Антонович, – девушка присела в книксене.

– Возьмите вот этот букет алых роз, предназначенных для вас, – Анджан протянул Нике букет, – Мне кажется комичным появиться в вашем доме с двумя букетами в руках как разносчик из цветочного магазина.

Вероника тихо хихикнула, видимо представив Петра в роли посыльного, затем оглянулась по сторонам и чмокнула Петра в губы со словами: «Они прекрасны. Благодарю вас!»

В квартиру Сидихиных первым вошел Анджан, потому что Ника сознательно замешкалась в коридоре.

Сергей Михайлович при виде вошедшего парня вскочил из—за стола подбежал к Анджану со словами: «Рад вас видеть, Пётр Антонович!» и радостно принялся трясти руку. Затем он повернулся в сторону своей спальни ив прокричал:

– Аннушка, у нас гость. Пришёл наш уважаемый сосед.

Дверь в спальню открылась, из покоев вышла невысокая стройная, не смотря на её бальзаковский возраст, блондинка и застыла в изумлении, бледная как смерть, широко распахнув свои большие зелёные глаза.

– Вы!? – почти прошептала она— Марта Берг, собственной персоной. Возраст лишь немного состарил её, но сделал более женственной и сексуальной.

Пётр также потерял дар речи. Такой подлянки от коридоров времени он не ожидал.

– Да, это я, – подтвердил Пётр, лихорадочно ища выход из создавшейся ситуации. – А вы кого-то ожидали другого?

– Вы Пётр Антонович Анджан? – хриплым от волнения голосом проговорила Анна-Марта.

– Да. – подтвердил парень.

В это время Сергей Михайлович и Вероника с хмурыми лицами бросали недоумённые взгляды то на хозяйку дома, то на гостя, не понимая, что происходит.

– Вам известна семья Бергов? – не унималась женщина.

– Нет, впервые слышу такую фамилию, —пошёл в отказ Анджан.

– Но как же? – опешила она, – Вы были хорошо знакомы с нашей семьёй в 1913 году.