Метро. Трилогия под одной обложкой

– Ничего не потеряла. Та же самая там жизнь. Просто жратва лучше. Ну и… медицина. А что, ты бы смогла? С ними?

– Что он тебе рассказал?

– Он мне все рассказал. Все. Невидимые наблюдатели, власть, красные, фашисты, все.

– И отпустил?

– Да.

– Тебе надо уходить отсюда. Они всех ваших забрали. Брокера этого твоего. Всех. В тот же день, как ты… Может, их больше нет. Я не знаю.

– Кто? Наблюдатели?

– Нет. Не его люди. Твой Орден.

– Орден… Послушай. Ты… Я хочу понять. Он тебе все объяснял, да? Ты все знала. Про верх. Про мир. Но! Это ведь твоя мечта была. Вернуться туда. Как и моя. Чтобы мы все… Там. Опять. Там! Ты же рассказывала мне. Сама! Что ты тут делаешь? Зачем торчишь в этой помойной яме? Почему не сбежала? Почему ты тут?

Саша стояла перед ним – тонкая, как карандашом набросанная, обнимая себя руками. Смотрела на него исподлобья.

– Уходи. Правда.

Он схватил ее за запястья-ветки.

– Скажи мне. Я хочу людей поднять. Ты говоришь – почему не остался. Потому что остальные… Мы. Все мы тут. Им надо знать. Всем. Они должны знать. Ты меня не предашь? Опять. Ему? Не выдашь?

– Не предам.

Губы у нее запечатались. Артем ждал.

– Но с тобой не пойду.

– Почему?

– Артем. Я его люблю.

– Кого?..

– Алексея.

– Этого? Этого… Старпера? Извращенца?! Да он… Он же… Он же без души… Ты бы слышала, что он говорит… Про людей! Ты – его?!

– Да.

Артем отпустил ее руки, обжегшись; отшатнулся.

– Как?!

– Люблю, – она пожала закутанными плечиками. – Он для меня как магнит. Он магнит, а я опилок железный. Все. Он мой хозяин. И ко мне он всегда был добр. С самого начала.

– Он тебя в пользование сдает! Он тебя! Ему смотреть нравится, как тебя всякие… Грязные… Разные!

– Да, – кивнула Саша. – Он так любит. И мне так нравится.

– Тебе нравится?!

– А что? Тебе тоже такое не подходит? Как Гомеру? Прости тогда.

– И ты ждешь… Ждешь, чтобы он забрал тебя туда? К себе?

– У них освободилось одно место. Он получил разрешение. Но я…

– Ладно. Я понял. Ты вместо себя – меня… Ладно. Я понял. Ладно.

– Тебе надо уходить.

– Ты правда туда хочешь? К ним? В этот их круглосуточный кабак? В бункер?! Вместо верха – еще глубже?!

– Мне все равно, куда. Я хочу с ним быть. Я – его. И все.

– Ладно. Я понял.

Постоял еще. Потом снял с шеи крест. Бросил ей.

– Пока. Спасибо.

– Пока.

* * *

Вышел: мир кувырком.

Побрел через похотливую однодневную пьяную толпу. Сказал Саше, что понял, а сам не понял ничего. Как можно – с Бессоловым? Как можно такого – любить? Как можно дирижабли свои променять даже бы и на мечту о бункере? А на бордель ради бордельных коротких встреч по снисхождению? Бессолов ей и еды объедки из бункера своего выносит – и любви объедки тоже. А ей ничего, хватает и того, и другого. Небалованная.

Что Артем про Сашу не понимает?

И как ее ненавидеть даже?

– Эй, человек! – потянулся кто-то к его официантскому костюму. – Бодяги литру!

– Иди на хуй!

Вышел к причалу. Высокая вода стояла, по кромку.

Надо ломать. Ломать все. Все ломать к херам.

Мельник, значит, отобрал у него всех товарищей. Гомера, Леху, Летягу. Надо освободить их, если живы. Одному ничего не сделать.

Мельник.

Если бы можно было на свою сторону Орден перетянуть… С такой силой и против Наблюдателей не страшно. Орден бункеры отстаивал, может и отвоевывать.

Как только их смутить? Про проданных товарищей рассказать им? Но продавал ли их Мельник – и кому? Его и самого продали и купили, старого идиота; а ребята погибли просто без смысла. Из-за инициативы на уровне среднего звена. Старик-то понимает сам, за что ноги отдал?

А если рассказать ему, объяснить?

Что ему-то, Святославу Константиновичу, известно про метро? То уж, что ему Бессолов выделил. Ему ведь тоже, наверное, полуправду в зубы ткнули. Не может же он быть счастлив от того, что из героя стал колобком в каталке – и не за-ради спасения метро, а потому что ему второй половины правды не доверили?

Болтался в другом конце платформы у причала бутылочный плот. Рядом дрых пьяный железнодорожник. Артем осмотрелся, одумался. Через затопленный Рейх поплыть – не до самого же потолка там залито? – и будет Полис. Потребовать разговора с Мельником. Досказать ему все, чего тот не знал, додать ему правды. Если не встанет на сторону Артема – пусть хотя бы его людей отпустит.

Пока шел к плоту, снял в каком-то бардаке лампу на свином жире. Не фонарь, но хоть какой-то проблеск от нее в туннеле будет. Подкрался к плоту, ткнул спящего мыском лакейского ботинка – беспробудно.

Отвязал зыбкое судно, перескочил на него, и поехал по мутной реке в трубу. Вместо весла – черпак на палке; то с одной стороны им грести, то с другой. Плот крутится, подневольный – неохота ему обратно, но все же заползает в черноту. Света от лампы – на шаг вперед, черпак и то дальше достает. Туннель идет вниз, вода – вверх; потолок снижается, подступает к Артемовой макушке. Хватит воздуха?

Стоя грести было больше нельзя, потолок не пускал. Пришлось сесть.

Плыла навстречу крыса. Увидела сушу, обрадовалась.