Метромания

– И все это, обратите внимание, формально здоровые люди, – заметил Симонян. – Нет, конечно, с головой у них определенно проблемы, но отнюдь не такие, чтобы этим заинтересовалась психиатрия. А есть действительно больные. Помните, пару лет назад газеты писали про метроманьяков, которые сталкивают людей под прибывающие поезда? У меня тогда создалось впечатление, что такими психами метро чуть ли не кишмя кишит.

– Ну да, – поддержал недавнего оппонента Дмитрий. – А случай, зафиксированный по всем правилам – милицией и психушкой, – был всего один.

– Ошибаетесь, коллега, – возразил Грант Нерсессович, – по крайней мере, три.

– Правда?! – изумился Дмитрий и полез в карман за блокнотом и ручкой, чтобы записать информацию.

Легкой иронии, с которой Симонян произнес слово «коллега», и лукавства в глазах старика Дмитрий не заметил.

– Да, о том случае, произошедшем на станции «Проспект Вернадского» весной две тысячи шестого, много писали, – обращаясь к Максу, сказал Симонян. – Двадцатилетний парень толкнул под приближающийся поезд ровесницу – студентку какого-то вуза. Девчонка, слава богу, оказалась не слабонервной и сообразительной: не вскочила, не заметалась, не полезла наверх… Попытайся она выбраться на платформу – всё, погибла бы. В контактном рельсе – он как раз по боковой грани проложен – 820 вольт.

Как ни удивительно, студентка сделала единственное, что могло спасти ей жизнь – легла «солдатиком» между рельсов: руки вдоль туловища, голова набок. Над ней прогрохотали несколько вагонов, и состав остановился. Потом машинист протянул поезд вперед, девушку достали. Целую и невредимую, если не считать нескольких синяков и стресса. А «толкателя» скрутили пассажиры. Выяснилось, что он уже лет десять на учете в психдиспансере состоит с диагнозом «шизофрения». Общественность тогда долго возмущалась: как же это родственники его без сопровождения из дома выпускают?

– Думаю, после того ЧП мальчика до конца жизни в отделении для буйных закрыли, – предположил, завершая рассказ, Грант Нерсессович.

– Вы сказали, что якобы еще были похожие случаи, – напомнил Дмитрий.

– Ну да. Вскоре после того ЧП мне знакомый доктор позвонил. Тоже армянин, только родом из Баку. Психиатр, в судебной экспертизе работает. Наверняка по просьбе Нины, моей дочери, которая пыталась представить меня умалишенным. Но это сейчас неважно, тем более что сам доктор Налбандян ни о чем таком не заикнулся… Сказал: звоню, мол, просто так, решил поинтересоваться, как жизнь молодая. Соотечественники поговорили о том о сем, потом Грант Нерсессович спросил про случай на «Проспекте Вернадского». Доктор заметил, что помимо этого самого близкого по времени ЧП и незадолго до него было еще два подобных случая. И что клиническая картина у всех троих «толкателей» одна и та же. Больной утверждает, что слышит голоса, которые приказывают ему покончить с собой, бросившись под колеса поезда. Однако выполнить приказ не может, боится, а потому пихает на рельсы кого-то другого. В обследовании одного из «толкателей» доктор Налбандян принимал участие. Тот уверял, что трижды подходил к краю платформы, но так и не смог прыгнуть, а голоса звучали все громче, все требовательней. Чтобы избавиться от этих ужасных, якобы раздирающих мозг воплей, он и толкнул ожидавшего поезд пассажира. Мол, голосам все равно, кого поезд раздавит, – лишь бы раздавило.

– А знаете, какой день для метро самый черный? – спросил Дмитрий.

– День недели? – уточнил Макс.

– Нет, дата. 23 февраля 2005 года. Тогда под колесами погибло четыре человека. Трое – самоубийцы, четвертый – во всяком случае, согласно официальной версии – по неосторожности.

– Дим, а вот ты скажи… – начал Кривцов и тут же уловил настороженность во взгляде Симоняна, едва заметно кивнул старику: дескать, не тревожьтесь, лишнего не спрошу. – Может, есть у тебя сведения… Маньяки по ночам в метро промышляют?

Парень помотал головой: