Меценат

Одна створка двери приоткрылась, впуская Маркела Куприяновича – управляющего имением, неизменного и верного помощника в делах еще отца Демида. Седой мужчина в строгом черном сюртуке, одетый всегда с неизменной опрятностью и тщательностью, вошел, держа в руке картонную папку с завязками, и, слегка поклонившись, доложил:

– Демид Макарович, доставили еще письма!

– А разве сегодня должна быть почтовая карета? – с удивлением посмотрел на него хозяин кабинета.

– Нет, сударь. Это привёз мальчишка-посыльный из Гурьева, – с достоинством ответил старый слуга.

– Из Гурьева? – недоуменно переспросил он. – Что ж, давайте, Маркел Куприянович. Спасибо!

Управляющий степенно подошел и, дернув завязки папки, раскрыл ее, извлекая на свет прямоугольный конверт.

Положил письмо на массивный письменный стол и, словно раздумывая над чем-то, остановился рядом.

– Что-то еще? – поинтересовался Демид, заметив эту его заминку.

– Так… Мужики уже спрашивают… Про машину ту хитрую, жатку…

– И что спрашивают? – невозмутимо спросил Акатьев.

– Интересуются, позволите ли вы и в этом году воспользоваться ей для уборки пшеницы с общинных наделов?

– Так еще не выросла толком пшеница-то, – хмыкнул Демид. Но он прекрасно понимал беспокойство крестьян. – Ладно, скажи, пусть не беспокоятся! Дам я им жатку, но только после того, как будут убраны мои поля. Так что только от них и зависит, как скоро они получат механизм.

– Спасибо, Демид Макарович! – с облегчением в голосе произнес управляющий. – Ну, я им так же и говорил. Но вы же их знаете!..

– Знаю и прекрасно понимаю, Маркел Куприянович! – цепко посмотрел на него молодой мужчина.

– Вот я и говорю, сударь: повезло покровским с вами! – поспешил добавить управляющий. И заторопился. – Что ж, не смею более отвлекать вас!

– Хорошо, ступайте, Маркел Куприянович, – отозвался Акатьев, а пальцы уже сами тянулись к оставленному на лакированной поверхности стола письму.

Управляющий вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, а Демид хмыкнул, привычным жестом поглаживая короткую темную бородку. Он всегда так делал, стоило немного углубиться в свои мысли – давняя привычка, появившаяся еще с тех пор, когда он был студентом университета и корпел над лекциями профессоров.

Жатка, или правильнее, очесывающая жатка, была его закономерной гордостью и предметом зависти многих соседей по поместью, наряду с водопроводом, который был обустроен в господском доме еще при жизни Макара Осиповича, отца. Жатку же Акатьев-младший приобрел несколько лет назад у изобретателя, господина Власенко, Андрея Романовича, побывав на промышленной выставке в Тверской губернии. Активно интересующийся всяческими полезными для жизни изобретениями, Демид не смог пройти мимо действующего образца машин, которые убирали только зерновую часть урожая.

Власенко оказался агрономом и вместе с помощниками привез на выставку уборочную машину, которую пафосно именовал «Конная уборка на корню». Агрегат состоял из косилки, транспортирующих устройств и молотилки и, по словам изобретателя, был в двадцать раз производительней ручного способа уборки хлеба и в восемь раз превышал производительность американской жнейки «Маккормик». Машина тянулась двумя лошадьми и управлялась одним человеком. Вот это-то и привлекло внимание Акатьева: одна такая машина позволяла высвободить десятки рабочих рук крестьян, по прадедовской традиции, выходивших на поля с серпом.

Мужчины ударили по рукам, и жатка была в тот же день отправлена в Покровское. Там для хранения ценного механизма даже пришлось построить специальный сарай, но оно того стоило, в чём тем же летом убедился счастливый владелец жатки.

Годом позже, пробегая глазами свежий выпуск «Губернских новостей», Акатьев прочитал, что подобную машину создал еще один «Левша», но уже в Самарской губернии. А какое-то время спустя узнал, что эти два господина пытались наладить и промышленное производство машин, однако, несмотря на коллективное ходатайство известных учёных и землевладельцев, Министр земледелия России в изготовлении механизмов изобретателю отказал.

Прочитав об этом всё в тех же «Губернских новостях», Акатьев только головой покачал. Но у него-то жатка уже была, давая возможность его людям с минимальными потерями собирать зерно с полей, так что излишки его даже удавалось с выгодой продавать.

…Все эти воспоминания мгновенно пронеслись в голове Демида Макаровича, однако письмо из Гурьева ждало своего часа, и мужчина, взяв с письменного прибора небольшой костяной нож для разрезания бумаг, вскрыл конверт. Вчитался в витиевато написанные каллиграфическим почерком школьного учителя строки.