Меж двух миров, Некоторые аспекты чеховского реализма

При первом чтении его значение таково: кабатчик на пожаре действовал так, как он действовал бы, если бы "свое добро отстаивал".

После прочтения финальных строк значение оборота меняется: кабатчик на пожаре действовал так, потому что он и точно отстаивал свое добро.

Такая игра смыслов становится возможной благодаря специфике ситуативного сравнения, его нестрогой, уклончивой форме.

Использование ситуативных сравнительных оборотов для описания персонажа, маскирующего свои истинные намерения, становится основным средством создания сатирического образа в хрестоматийном рассказе "Справка" (1883).

Здесь уже нет места неопределенности и предположительности, речь идет именно о маскировке, об осознанной игре: С.22

"- Иван Алексеевич! - крикнул чиновник в воздух, как бы не замечая Волдырева. - Скажешь купцу Яликову, когда придет, чтобы копию с заявления в полиции засвидетельствовал! Тысячу раз говорил ему!" [С.2; 225].

Цель чиновничьей игры вполне прозрачна. Последние сомнения рассеиваются после совета швейцара:

"- А вы еще дайте.

Волдырев вернулся к столу и положил на раскрытую книгу зеленую бумажку.

Чиновник снова потянул к себе книгу и занялся перелистыванием, и вдруг, как бы нечаянно, поднял глаза на Волдырева. Нос его залоснился, покраснел и поморщился улыбкой.

Ах... что вам угодно? - спросил он" [С.2; 227].

Деньги получены. Механизм запущен. Это раскрывается еще одним сравнительным оборотом:

"Чиновник ожил, точно его подхватил вихрь. Он дал справку, распорядился, чтобы написали копию, подал просящему стул - и все это в одно мгновение" [С.2; 227].

И повествователь, и читатель, и проситель Волдырев прекрасно понимают, что "как бы не замечая" и "как бы нечаянно" - это игра с целью вымогательства.

Чиновник лишь делает вид, что "не замечает", как чуть позже, получив деньги, делает вид, что готов совершенно искренне, из симпатии к посетителю, сделать для него все необходимое. Об этом в финале говорится недвусмысленно: "И когда Волдырев уходил, он провожал его вниз по лестнице, приветливо и почтительно улыбаясь и делая вид, что он каждую минуту готов перед просителем пасть ниц" [С.2; 227].

Разоблачение состоялось.

Не зря этот рассказ был так популярен у литературоведов, писавших о чеховской сатире на чиновничий, бюрократический произвол в самодержавной России.

В таком контексте рассмотренные сравнительные обороты становились действенным средством создания сатирического образа.

Но, как мы уже могли убедиться, использование ситуативных сравнений у Чехова гораздо разнообразнее и не ограничивается сатирическим заданием.

Писатель стремился как можно полнее раскрыть возможности, заключенные в ситуативных оборотах. И нередко доверял им решение самых ответственных художественных задач.

Отчасти близки к ситуативным сравнительным оборотам предположения, предваряемые каким-либо вводным словом.

Вот пример из рассказа "Осенью" (1883): "Ветер выл волком, визжал и, видимо, старался сорвать с петель кабацкую дверь" [С.2; 236].

В целом это уже не сравнительный оборот, хотя чеховское пристрастие к сравнениям проявилось и здесь, в словах "выл волком".

Можно предположить, что такая форма развилась из сравнительных конструкций, в которых союз "точно", "словно", "как будто" легко заменить вводным словом. С.23

Во всяком случае, сравнительный оборот так же легко восстановить, проведя обратную замену: "точно старался сорвать с петель кабацкую дверь".

Вариант с вводным словом тоже характеризуется предположительностью, но утрачивает неопределенность и многозначность.

При этом конструкция сохраняет признаки микроструктуры с ее относительной самодостаточностью.

Нечто похожее обнаруживаем и в финале рассказа: "Холод становился все сильней и сильней, и, казалось, конца не будет этой подлой, темной осени" [С.2; 241]. Здесь неопределенность, нестрогость высказывания восстанавливается благодаря семантике вводного слова.

Данные конструкции как бы "закольцовывают", обрамляют сюжет, хотя эта их функция не столь подчеркнута, как в случае со сравнительными оборотами из рассказа "Слова, слова и слова".

Чеховские ситуативные сравнения претерпевали примерно ту же эволюцию, что и сравнения более простых видов, подчиняясь действию общих тенденций, характерных для творчества писателя в тот или иной период.

Постепенно сравнительные обороты рассматриваемого типа все отчетливее обнаруживают свою способность образовывать некие микроструктуры, обладающие той или иной мерой самостоятельности по отношению к художественному целому.

Рассказ "В море" (1883) дает наглядное тому подтверждение:

"Мелкая дрожь пробегала у меня от затылка до самых пят, точно в моем затылке была дыра, из которой сыпалась вниз по голому телу мелкая холодная дробь" [С.2; 268].

Жутковатый и сложный образ.

Представить все это целиком довольно трудно. Возможно, достаточно было бы сказать "точно сыпалась вниз по голому телу мелкая холодная дробь". Эта "дыра" в затылке как-то мешает, наверное, в силу своей неестественности и избыточности.