Меж двух огней

Вышли с девчонками на школьное крыльцо и очутились в сказке. Снег валил крупными хлопьями, превращая давно знакомые улицы в нечто нереально прекрасное и диковинное. Ветви деревьев клонились под тяжестью снега к давешним сугробам, образуя загадочные туннели и лабиринты, по которым, кажется, ещё не проходила ни одна живая душа. Неба не существовало – вместо него над Школьной улицей висел белый купол. Или, как сказала бы Аннушка, перина госпожи Метелицы, которую в этот самый момент прилежно выбивала трудолюбивая девушка.

– Ух ты, как красиво! – пропела Дашка.

Её шапка из красной тут же превратилась в белую, снегом так же запорошило и её воротник из искусственного меха, а вот пуховик – намок. Ленка и без снегопада была похожа на зайчика в зимней шубке – вся она, словно огромная зайчиха или, скорее, как гигантская сладкая вата, беленькая и пушистая – и шапка, и шубка, и колготки, и меховые унты – всё на ней белое. Только волосы рыжие, как у лисы, ярким пятном выделяющиеся на девственно чистом снегу.

Не знаю, как выглядела я. Наверное, не очень. Тушь у меня хоть и водостойкая, но вряд ли устояла под натиском природной стихии. Плевать.

И мы втроём, чувствуя себя сказочными принцессами, пустились в полное удивительных приключений путешествие по Школьной улице. Вокруг – ни души, только снег и мы. Даже в воздухе его было столько, что мы, казалось, дышали снегом. Он запутывался у меня в волосах, собирался маленькими сугробиками на замёрзших ладонях, налипал на ресницах, ласкал губы, таял на языке…

Я не заметила, как прямо возле меня оказался Миша, он будто вынырнул из-за плотных снежных штор, окружавших меня со всех сторон.

– Откуда ты взялась, Маринка? – Он улыбнулся и взял мои руки, протянутые к небу, в свои. – Из какой сказки?

Я ответила ему такой же нежной улыбкой.

– Ничего себе, какие холодные, – пробормотал Мишка и вдруг стал покрывать поцелуями мои покрасневшие на морозе руки. Я совершенно этого не ожидала и засмущалась, особенно того, что подруги оказались свидетельницами происходящего. Но не скажу, что мне было неприятно.

Как по мне, прошла целая вечность, или даже две, пока он не оторвался от моих рук и не поднял на меня глаза. И тут мы одновременно потянулись друг к другу, как будто ничего естественнее этого порыва не было в целом свете. Снежные шторы сомкнулись вокруг нас, отгораживая от всего мира, да и я уже вообще засомневалась, существует ли что-то в природе ещё, помимо меня и Миши.

Глава 3

– Ну что же ты так, а? Снег ела, что ли? Или ноги промокли в новых сапогах? И чем тебе старые не угодили-то?

Я решила, что бабушкины вопросы не требуют ответов, поэтому молча глотала чай с малиновым вареньем, который она мне принесла.

– Выпьешь чаю – ложись в постель, – наставляла бабушка. – И чтоб не читала – это забирает у ослабленного организма силы, которые могли бы пойти на выздоровление. Лучше просто поспи.

– Хорошо.

Так я и сделала, только, конечно же, уснуть не смогла – всё вспоминала, как мы целовались с Мишей и снежинки таяли у нас на губах. Необыкновенно романтическое начало у нашей любви! Как в кино! Мне кажется, я до сих пор ощущаю его прикосновения и тонкий запах сигарет, слышу его слова: «Маринка, моя Маринка»…

Вот он смотрит на меня, так волнующе и нежно, что от этого взгляда бросает в жар, и сердце, до того скачущее бешеным галопом, вдруг сладко замирает в груди. Мишино лицо приближается, как в замедленной съёмке, и мой затуманенный мозг выхватывает то пылающие огнём глаза, то широкие дуги тёмных бровей, то раскрасневшиеся на морозе губы. Я и сама тянусь к нему, и, когда наши носы и губы мягко сталкиваются, а потеплевшие пальцы переплетаются, закрываю глаза. Перестаю дышать, полностью растворяясь в новых и таких приятных ощущениях, и в каждом Мишином прикосновении читаю не что иное как: «Я люблю тебя».

– Маринка, я люблю тебя, – эхом повторяют его губы, на мгновение оторвавшись от моих.

Да, я знаю, знаю!.. Знаю, что любит. Я это чувствую. Такой поцелуй обмануть не может. Я тоже люблю – уверена в этом, уже уверена на все сто. Но я не отвечаю, по крайней мере не словами. Думаю, он понял всё сам. Где-то я вычитала одну фразу, будто люди – это ангелы с одним крылом, и чтобы взлететь, им нужно обняться. Именно это я и чувствовала в тот момент, да и сейчас тоже, – мы с Мишей расправили свои крылья и взмыли в небо. Вместе. Навсегда… Я нашла свою половинку…

От приятных воспоминаний постоянно отвлекала то бабушка, приносившая мне полоскание для горла или очередную чашку горячего чаю (как тут поспишь, когда не дают даже полчаса спокойно погрезить?!), то звонки подружек, интересовавшихся моим самочувствием и ехидненько так припоминающих подробности вчерашнего дня, коим оказались невольными свидетельницами. В четырнадцать ноль-две позвонил, наконец, и Миша.

– Привет! Как дела? Была сегодня в школе?

– Я? Нет! Слегла с ангиной. А ты?

– Правда? Ничего себе! Поправляйся! А я вот сегодня проспал и решил немного посидеть дома. – Пауза. – Что делаешь?

– М-м-м, лежу. Болею.