Меж двух океанов

— Говорят, там есть такая темная линия на океане.

С шумной столовой плавучего муравейника странно контрастирует тихий, укромный уголок на корме — узкая галерея над дощатыми крышками грузовых люков. За день тут можно до пресыщения насмотреться на планерское искусство чаек, бакланов и белых альбатросов, отсюда можно наблюдать вспененную морскую автостраду, которая уходит, опоясывая океан, от гребного винта куда-то за горизонт. Здесь можно досыта надышаться соленым морским воздухом, чтобы его вкус и запах скрасили долгие часы пребывания в трюме.

А вечером?

В первый раз долго не хочется расставаться с влажным ветерком тропического океана и сменять его на тюремную камеру в чреве этого железного мастодонта.

На другой вечер в трех квадратных метрах каюты остается лишь склад вещей. Одеяло под мышку и — прочь отсюда, на палубу, залитую лунным серебром. Даже не замечаешь, как с тебя вдруг спадает бремя будничных забот, как рассеивается тревога, вызванная беспощадными часами и числами календаря. Все помыслы наполняют тебя радостным трепетом. Ведь ты переживаешь ночь, о которой мечтал годами, великолепную тропическую ночь в Тихом океане.

Лежа на спине, минутами просто перестаешь замечать пароходную качку. Черные верхушки мачт вычерчивают что-то на белоснежных облачках, блуждая по их мерцающему лунному венцу. Вода мягко шумит и плещется у носа парохода, нежно ласкается к его бортам. А высоко-высоко над головой покачивается свод вселенной.

Глади океана троекратно коснулся протяжный бас пароходной сирены. Вероятно, именно сейчас первый помощник капитана в белой башне наверху записывает в судовой журнал: «Двадцать часов тридцать девять минут, широта — О^о-'О'О»».

Экватор.

— Мирек, хотел бы я знать, сколько еще раз в пути нам выпадет такой случай. Опять совпало, день в день! Опять двадцать восьмого числа. Помнишь? Тогда, два года назад, в Конго, мы в седьмой и последний раз перешли в южное полушарие.

— А день спустя впервые снимали стада слонов на лоне природы.

«Марко Поло» не вспоминает. Стальной грудью прокладывает он в Тихом океане путь для чилийской меди, боливийского олова и тропических плодов Эквадора. Белый плавучий город безучастно уносит все дальше к северу свой человеческий груз забот, смеха, боли и надежд.

Праздник Нептуна

Пассажиры третьего класса стоят в очереди у дверей общей умывальни и возобновляют прерванные вчера разговоры. Разговоры, которые начались на первом паруснике с переселениями и которые не кончатся до тех пор, пока люди будут ездить за куском хлеба насущного на другой край света.

Официанты в столовой расставляют рядами на клеенке рябенькие кружки.

Через час такая же программа, лишь с изменениями в мелочах, начнется двумя этажами выше. Во втором классе нет очередей перед ванными, и разговоры тут не вертятся вокруг забот о жилье и работе. А около фарфоровых чашек на чистых скатертях появятся еще приборы и несколько блюд.

Судовые двигатели открутят еще добрых десять миль, прежде чем проснется самый верхний этаж. Там в коридорах уже не увидишь простодушных господ в шлепанцах и халатах: там в каждом апартаменте есть собственная ванная.

По встанут все; большинство умоется, некоторые позавтракают, кое-кто проглотит пилюльку от морской болезни. В остальном же для всех в океане наступает день как день.

Но сегодня на пароходе праздник. Экватор — «эту темную линию» наших перуанских соседок — мы пересекли поздно вечером, поэтому капитан отложил традиционное торжество на сегодняшний день. Второй помощник бегает по пароходу, собирая «статистов» и реквизит, боцман разрисовывает нарядные дипломы, в которых не хватает лишь подписи владыки морей. Гонг в десятый раз созывает всех пассажиров на нос.

На крышку грузового люка вступает праздничная процессия. Первым величественно и грузно шествует сам Нептун, царь и бог океанов, еще утром бывший самым толстым из коков. А чего стоят бумажная корона, ватная борода, трезубец в руке и прелестная царица справа! Почетная свита, дело рук второго помощника капитана, оставляет их божественные величества на возвышении; обряд начинается.

Но и в самом деле только обряд. Новичкам, пересекающим экватор впервые в жизни, уже не придется хлебнуть соленой воды и сушить праздничный костюм. Благовоспитанный морской бог удовлетворяется минимальной символикой: он обходится щепоткой столовой соли, нежно кропит адептов пятью каплями морской воды и вручает им диплом с печатью. беря их под свою всемогущую защиту.

Спектакль, тысячекратно сыгранный на всех кораблях света и тем не менее всегда новый. Каждый раз он находит себе благодарных зрителей, хоть немного скрашивая им один из похожих друг на друга дней плавания.

Еще не улеглось волнение на носу, когда по всему судну разнесся на пяти языках восторженный клич: «Земля!» Богу морей не осталось ничего иного, как, пыхтя, убраться в трюм и сменить трезубец на поварешку.

Земля!