Между

– Ты ненавидишь его? – горько спросила Керидвен.

– Ненавижу? Не знаю… Из-за его предательства я провел в заточении две трети жизни, он хотел погубить мою Эссилт, но – он уже наказан, и наказан судьбой.

Бендигейд Вран кивнул:

– В сердце того, кто проложил путь к Котлу Мудрости, нет места ненависти. Иначе бы ты не добрался сюда, Вороненок.

– Спасибо тебе, – проговорила Керидвен. – Спасибо за то, что не ищешь мести моему сыну.

– Твой Котел потерял одного Ворона-Стража, а взамен обрел двух, – добавил Увечный Король. – Сархад, ты, думаю, уже понял: тебе придется остаться здесь.

– Навсегда? – нахмурился Мастер. Лишаться своего Зала Огня он совсем не хотел.

– Нет, нет. Скоро сюда пойдут многие. Котлу нужен еще один Страж.

– Что ж, – усмехнулся сидхи, – любопытно будет глянуть на тех, кто сумеет добраться сюда. Я готов остаться… хотя меня, похоже, никто и не спрашивает.

Старая Керидвен тихо заплакала.

Кромка усталости: Марх

Подойди, Эссилт. Нет, не оставляй шитья, – тебе оно привычно, и мне спокойнее, когда ты занята работой.

Просто сядь.

Когда ты вот так сидишь у моих ног, прислонившись к ним спиной, мне – хорошо и спокойно. Все мои тревоги сразу кажутся глупыми и ничего не значащими.

Ведь мы победили, Эссилт.

Произошло невозможное: миры вновь соединились. То чудо, о котором мечтали мы с Арауном.

Это моя победа: победа моих трудов.

Это твоя победа: не я, а ты стояла посреди Хоровода Великанов. Не я, а ты… да, и твой Сархад, – вы открыли путь Котлу Керидвен в мир.

Это наша победа… и я должен радоваться. Только не выходит.

Ты скажешь, я просто устал? – устанешь тут, за столько веков…

Ты скажешь, это просто весна? – весной всегда в душе поднимается беспричинная тревога?

Да, устал. Да, весна.

Знаешь, много веков назад тоже была весна. И я был тогда уверен, что мы победим.

Ну вот и победили…

Сквозь туман

За окном Карбонека мела метель – словно весь снег, что небеса забыли высыпать зимой, они решили вытряхнуть сегодня.

Вран подошел к окну.

– Отличная погода, Сархад. Как раз для тебя. Тебе будет легче добраться.

– Добраться куда? – не понял сидхи. – Ты же говорил, что я должен остаться в твоем замке, стать стражем Котла.

– Всё так, – кивнул Король. – Но Стражу нужен меч.

– У меня нет меча, – развел руками тот. – Он был уничтожен. Давно. Неужели ты не знаешь: наши мечи сделаны из ветвей Белого Древа. Каждый сидхи получает такую ветвь один раз в жизни. В какой-то мере его меч – это и есть его жизнь. И когда мой меч вспыхнул от удара по кремневой щетине Кабана, когда мой меч сгорел – в тот миг погиб, пожалуй, и сам Сархад Коварный… Сархад-узник – это уже другое…

– Ты всё очень правильно объясняешь, – одобрил Вран. – А теперь и Сархада-узника нет, поэтому лети.

– Куда? Зачем?

– К Белому Древу. За новой ветвью. За новым мечом.

– Но это невозможно.

Бендигейд Вран приподнял брови:

– Мне послышалось или здесь было произнесено слово «невозможно»?

Кромка: Сархад

Люди говорят о самом рискованном: пройти по кромке. Страшную тьму они зовут кромешной.

От кого они узнали о самом опасном месте всех известных миров? – о Кромке.

Впрочем, неважно.

Я сейчас иду по кромке. По Кромке Миров. По кромке своей судьбы. По всем мирам, сколько их ни существует, – и ни по одному из них.

Иду второй раз в жизни. Страшно и весело. Хотя веселиться рано, а бояться – поздно.

Спасибо Врану, что отправил меня к Белому Древу – сам бы я не осмелился и думать о том, чтобы попытаться просить вторую ветвь на меч.

Даст ли?

Кто тут произносит слово «невозможно», хм?

Что ж, попробуем.

Даже если это будет стоить мне жизни.

Сархад вошел в туман – плотный настолько, что сидхи не видел собственной вытянутой руки.

Это было большой удачей: к Древу можно пройти только через туман.

Это было смертельным риском: в тумане можно потеряться.

Буквально: потерять себя.

Забыть, кто ты и зачем ты. Стать одним из тех духов, которых Кромка выпьет до дна, – безумным призраком, покорным мороком.

Сархад предпочел бы этому смерть, которой сидхи были подвержены, хотя и иначе, чем люди.

Был лишь один способ уберечься от коварства Кромки: как можно яснее думать о том, зачем ты пришел сюда. И Сархад думал – об Эссилт, о Бендигейде Вране, о Котле Керидвен, которому почему-то в Стражи понадобился он, Сархад Коварный, хотя наверняка десятки более достойных воителей – людей, сидхи, богов – мечтают об этом.

В молочно-белом тумане что-то темнело. Сархад боялся поверить в свою удачу, но нет – это действительно было Древо. Исполин, который был старым во времена юности Сархада, – и, наверное, во времена юности Бендигейда Врана. Разве что Седой мог помнить Древо молодым.

Сархад подошел к Древу, погладил его шершавую кору. Оно в ответ зашумело, хотя сидхи не мог понять, чем: листвы на нем не было, да и ветер здесь никогда не дул.

– Я Сархад, – сказал он Древу. – Когда-то ты дало мне ветвь на меч, но он был уничтожен. Теперь Бендигейд Вран хочет, чтобы я стал Стражем Котла. Мне нужен новый меч. Прошу, дай мне ветвь опять.