Между двух миров

При входе в дом вас встречал в холле портрет покойного финансового гения, написанный больше чем в человеческий рост, и молодой искусствовед внимательно рассмотрел его. Портрет принадлежал кисти модного художника, честно старавшегося изобразить оригинал. «Дж. П.», как его до сих пор называли, был человек атлетического сложения и боевого темперамента; об этом говорили и характерная нижняя челюсть и не менее характерный взгляд. Волосы и глаза у него были темные, и если бы он носил усы и бороду, то совсем был бы похож на пирата эпохи Забавника Роджера. Глаза смотрели угрюмо, но легко можно было себе представить, как их взгляд загорается огнем. И. следовало также представить себе хорошо подвешенный язык, умевший убеждать хранителей сокровищ в том, что его обладатель — великий волшебник, который, спарив один доллар с другим, может в несколько дней или, в крайнем случае, недель произвести на свет целое потомство долларов. Это финансово-биологическое чудо осуществлялось им непрерывно, и он ни разу не промахнулся. Гигантская пирамида компаний, которую он построил, продолжала стоять на месте, и Уолл-стрит была убеждена, что пирамида будет стоять вечно, как памятник ее создателю.

Другим памятником был этот дворец; и, созерцая портрет, Ланни спрашивал себя, не наблюдает ли за ним этот крутой человек откуда-нибудь из преддверии ада. Быть может, он ему бросает (вызов: «По какому праву ты спишь на моей кровати, полощешься в моей ванне и слушаешь мои колокольчики?» Счел ли бы он Ланни Бэдда подходящим преемником, способным носить его тяжелые латы и натягивать его мощный лук?

Молодой хозяин не мог, конечно, представить себя в такой роли. Ланни до сих пор даже не знал в точности, где находится Уолл-стрит.

VII

Ланни был на положении принца-супруга, подобно супругу королевы Виктории. Он выполнил свою первую и основную обязанность: он посеял семя, а теперь должен был его тщательно и бережно выращивать. Он сопровождал свою жену всюду, куда она желала; нечего и думать о том, чтобы отказаться; это сразу вызвало бы скандал. Теперь он тоже принадлежал к представителям «молодого поколения» Лонг-Айлэнд, и ему предстояло познакомиться с десятками изящно и элегантно одетых шалунов и шалуний, большинство которых так никогда и не станут взрослыми. Ему предстояло познакомиться с ними вплотную и научиться понимать их шутки насчет недавней автомобильной неудачи Эгги или округлых форм Тэбби. Они много пили, но редко теряли способность выбраться из кабаре и назвать шоферу свой адрес. Они создали себе игрушечный мир и веселились в этом мире сознательно и упорно. Больше всего на свете они боялись серьезного отношения к чему бы то ни было.

В обязанности Ланни входило также знакомство с двумя линиями новых родственников: линией тещи и линией покойного тестя. Он должен был угождать им и постараться, чтобы они не тревожились за будущность Ирмы. Младший брат «Дж. П.», Джозеф, был важной персоной, как один из трех опекунов, которые, по завещанию, управляли капиталами Ирмы. Она получала доход, но не могла тратить основного капитала без их согласия. Двое других опекунов были служащие ее отца, пользовавшиеся в свое время его доверием. У всех трех было с опекой дела по горло. Управлять капиталом в двадцать три миллиона долларов и доходами с него было очень хлопотно, и пришлось завести целую сеть контор. Обязанность самих опекунов состояла в том, чтобы резать купоны и инкассировать дивиденды, вести бухгалтерские книги и составлять подробные отчеты, которые Ирма передавала матери непрочитанными.

Мистер Хорэс Вандрингэм был старше сестры и занимался «операциями» на Уолл-стрит, то есть он не только скупал акции и ждал, когда они поднимутся, но вовлекал и других в эти покупки, создавал «синдикаты» и мог таким образом влиять на движение цен в желательном для него направлении. Если он был «загружен», он распространял слухи, что такие-то акции чрезвычайно устойчивы, дают высокий дивиденд и покупать их очень выгодно. Когда он бывал «пуст», то начинались разговоры о том, что у такой-то компании серьезные осложнения и что следующий дивиденд не будет выплачен. Когда все было подготовлено, он производил «избиение младенцев» и, должно быть, действовал удачно, ибо жил на широкую ногу и в разговоре так и сыпал сотнями тысяч долларов. Робби называл его «акулой», что на Уолл-стрит считалось скорее похвалой.